лежи спокойно. Слышишь, какой нежный и приятный звук издает ее язык у твоей щелки!
Все звуки, которые вырывались из моего горла и достигали их, были звуками одновременно и страсти, и отчаяния. Джейн лизала меня без зазрения совести. Я задрожала, кончила и погрузилась в облака мягкого наслаждения, ощущая, как ее уши и щеки трутся о ткань моего белья.
— В любови ты должен покориться всему, — произнесла Мюриэль. Мои глаза были закрыты. Кто лежала на этом ложе — я сама или распутница, которая сдалась и без стыда позволила сделать из себя игрушку? Я подумала о Роджере, Дейзи, этих милых невинных созданиях, и о себе, — о той, кто не смог противостоять.
— Нет, нет! Стойте! Уходите! — застонала я, пнув ногой в бедро Джейн. Эта перемена, столь неожиданная, привела пару в изумление, и Джейн пробормотала:
— Ой, мне больно, — и в смущении отошла в сторону. Я оттолкнула Мюриэл и с трудом поднялась. Она, увидев выражение моего лица, очень удивилась.
— Мы только хотели развлечь тебя, милая, — сказала она.
— Да, это правда, — сказала Джейн и попыталась улыбнуться, с довольно печальным видом потирая свое бедро.
Я резко встала и попыталась было снова натянуть на себя панталоны, но Мюриэль со словами: «О, ну пожалуйста!» — коснулась моей руки. Ее тон и прикосновения успокоили меня, но я все же оделась и отошла от них, чтобы разгладить юбку. Джейн неловко сказала, что прикажет сварить нам кофе, и быстро ушла. Воцарилось молчание, и я очень остро ощутила легкое покалывание в своей пещерке. Я чуть раздвинула ноги и напрягла колени, — движение, которое не ускользнуло от нее, несмотря на юбку.
— Приятно, когда влюбленные послушны... Да, иногда это так, — мягко прошептала Мюриэл, а потом обошла меня сзади, обняв за талию. — Я ведь люблю тебя, моя драгоценная, и хочу заставить тебя пла¬кать, — сказала она. Вся странность было в том, что я ее поняла.
— Но не слишком много, — ответила я, не зная, что еще сказать. Она с неохотой заставила меня обернуться. Наши губы на мгновение встретились, затем я опустила голову.
— Если этого не слишком много, тогда это не послушание, — сказала она, — Почему, если ты будешь держать меня и позволишь Роджеру овладеть мной, разве я не подчинюсь этому?
— Неужели ты бы сделала это? И это то, чего ты сейчас хочешь? — спросила я несколько резковатым тоном. Я почувствовала прилив ревности к ним обоим, и никак не могла с собой совладать. Наши груди соприкоснулись, отнимая мои силы, наши бедра и животы прижались друг к другу.
— И все же, ответь? — подавленно повторила я.
— Все, что я хочу — это того же, чего хочешь и ты, вот и все. Когда ты была здесь в последний раз, ты была великолепна. Я тоже хочу увидеть, как он будет ласкать твою киску. Я хочу почувствовать укол ревности. Это странно, но неужели ты не понимаешь? В боли иногда есть и сладость. Просто видеть, как вздыбленный пенис раздвигает твои любовные губки, видеть, как искривляется от вожделения твой рот и наблюдать жар страсти в твоих глазах, видеть, как набухают твои груди, как раздвигаются твои ноги... О, распутница, да, и я бы желала целовать твой рот, и хотела бы, чтобы и у меня тоже был член.
— Неужели? — я облекала свой разум вопросами, чтобы избежать иных мыслей. Пока мы разговаривали, ее ладонь нежно исследовала мой задок, прижимая меня к себе еще теснее.
Девятнадцать сантиметров 
webmaster@3iks.ru