Всхлипнув больше от унижения, чем от боли, Элисса вернулась в прежнюю позу, по приказу юноши расставив в этот раз колени пошире. Последовал новый шлепок, сильнее первого. Теперь, однако, она была к нему готова, более или менее. Зубы сцепились, ляжки вздрогнули и напряглись, пальцы впились в ягодицы, но она удержалась на месте. Юноша нанес еще с десяток ударов, делая между ними паузы, чтобы не давать ей привыкнуть к боли и заставить страдать от каждого шлепка в полной мере. И она страдала, сдавлено скуля, крепко жмурясь, глотая слезы. Но куда сильнее ее жгло осознание того, что ее никто не держит, никто не принуждает, что она подставляется под эту экзекуцию добровольно. Напоследок долиец сжал ее губки между большим и указательным пальцами, словно в тисках, потягал их из стороны в сторону, а затем и вовсе крутанул, повернув их почти поперек нормальному положению. Единственной причиной, по которой весь лес в этот момент не оглашался мучительными воплями, было то, что Страж вжалась лицом в мох, и от нее исходили только отчетливые, но приглушенные рыдания. Все ее тело судорожно затряслось и покрылось потом, как у взмыленной кобылы. И все же, несмотря ни на что, она не свела бедра и не упала, послушно продолжая хранить указанную ей позу.
— Молодец. Хорошо держалась, — довольно заявил эльф, прекратив ее мучать и ласково погладив по припухшей промежности. Его слова походили на некую пародию на ее одобрительные комментарии, которыми она подбадривала его ранее.
Элисса вдруг ощутила пьянящий прилив счастья и гордости. Она прилежно старалась, смогла порадовать пользующего ее мужчину и заслужила похвалу! Плевать, что еще час назад она его знать не знала. Это стоило всей усилий, всей боли и страданий! Да, она по-настоящему светилась от радости. К этому моменту в этой пресмыкающейся безвольной женщине от Элиссы Кусланд осталось не больше, чем в стоящем позади нее жестоком эльфе — от Каммена.
— Спасибо... — пробормотала она, повернув голову, шмыгнув носом и расплывшись в улыбке.
— Я так и не определился, как к тебе обращаться. Шемленская шлюха? Подстилка? Сука для случки? Или как ты там себя еще называла? — продолжал юноша указывать, кто из них двоих — инициатор ее морального падения.
— Как тебе будет угодно.
— Уж в этом не сомневайся. Хм-м... Знаешь, думаю, «сука» тебе подойдет больше всего, судя по твоему поведению. Иначе и не назовешь. Согласна?
— Да...
— Ну, нет. Никуда не годится. Как положено отвечать хорошей послушной собачонке?
— Гав! — сообразив, что от нее требуется, звонко тявкнула девушка и ощутила, как по ногам заструились ручейки: от признания себя животным, пусть даже играючи (или нет?), ее возбуждение достигло просто дичайших высот.
— Умница. Вижу, у нашей самочки течка в самом разгаре. Ей не терпится, чтобы ее покрыли, правда?
— Гав-гав!
— Ох, как заливается! По ней сразу видно — породистая, чистокровная сука. В Хайевере других и не выводят, да?
Где-то в уголке сознания Элиссы, последнем оплоте ее человеческого достоинства, мелькнула мысль. Как он мог знать, откуда она родом? Ведь она не делилась с кланом никакой информацией о себе, кроме ничего не говорящего им имени. Это точно уже не Каммен. По крайней мере, не он один. Тем не менее, эта мысль улетучилась так же быстро, как и возникла.
— Гав! — подтвердила она чистоту своей «родословной».
— Да, прямо-таки королевская порода, все атрибуты налицо. Думаю, будущий монарх Алистер Тейрин был бы не прочь держать такой экземпляр в дворцовой псарне. Как собачонка считает?
Знакомство с членом 