печатала. Я нашла твои старые негативы – ты спишь, Серёня с Танюхой уединились... “дай, – думаю, – напечатаю...”.
– А кто тогда там? – перебил её удивлённо счастливый Андрюшка.
– Я ж говорю тебе: “Танька пришла”, – сказала Ленка с усмешкой, – ты чё её не увидел? Проспал?
В это время женские вскрикивания превратились в сладострастные вопли, и всё на минуту в спальне затихло. Через некоторое время дверь спальни раскрылась, и оттуда в одной короткой маечке, снизу по пояс совсем голая вышла их подруга, Танюха, и босыми ногами мимо них прошлёпала в ванную. За нею, прикрывая ладонями свой вздыбленный член, вышел совершенно голый Серёга и, на полусогнутых, устемился следом за Танькой.
– Ладно, пойдём, фоты посмотрим. – шепнула Андрюшке на ухо Ленка и, ухватив свободной рукою опешившего друга, потащила его в кухню.
– Давай, наливай, чё сидишь? – приказала Ленка Андрюшке, в опупении сидящему на стуле, а сама принялась при помощи бельевых прищепок, за уголки, развешивать на натянутых вдоль стены лесках мокрые фотографии.
Когда Леночка поднимала руки и привставала на цыпочки, чтобы повесить верхние фоты, из под подола рубахи выглядывали нижние половинки её ягодиц, и Андрюха мысленно отвечал сам себе на свой безмолвный вопрос: “Нет, она всё же без трусиков... или же нет, на ней стринги, которые просто спрятались в попе? Как бы всё это поточнее узнать?”.
Меж тем, в кухню явились Танька с Серёгой. На Серёге уже были джинсы, а Танька, как набедренною повязкой, обернулась ленкиным полотенцем. Андрюшка достал с кухонной полки ещё один стаканчик для Таньки и налил всем джина, а Серёже его любимого виски.
– За искусство! – воскликнула Ленка, вздымая к потолку свой стаканчик.
– Ну за искусство, так за искусство, раз больше не за что пить, – проговорила с усмешкою Танька.
– Когда не за что пить, это ещё не повод, чтобы не пить, – улыбнулся Серёга и выпил.
Андрюшка, не смог сразу сообразить, какую бы подобную умную глупость сморозить, поэтому выпил свой джин молча. А Ленка, плеснув себе тоника, пригубила, поставила свой стаканчик на стол, вскочила со стула, подбехала к висящим на лесках свеженьки фотам и проговорила:
– Ребя, смотрите какие классные фоты мы с Андрюшкою сделали! Ведь это просто шедевр!
– Мы пахали... – пробасил подходя к ней Серёга.
– Чё: “Мы пахали”? – обиделась Ленка, – Андрюшка снимал, я печатала... а хорошо напечатать, это больше, чем половина дела! Посмотрите, какие они классные!
Фотографии и правда были хорошие. В основном на снимках была Ленка. Вот она на пляже лежит по пояс голая, щурясь на солнце, вот она под дождём, в мокрой рубахе, а тут она и вовсе нагая в сарае, валяется на сене... Из щелей в крыше на неё льёт солнечный свет, рисуя на тонком ленкином теле яркие полосы.
Пиршество продолжалось до глубокой ночи. Серёга увёл Танюху в гостиную, а Андрюшка, с ленкиного дозволения, пробрался к ней в спаленку. Ленка, раскинув руки, упала навзничь на своё девичье ложе, рубашка её расстегнулась, и тогда уже Андрей убедился, что у неё под рубашкой, действительно, никаких трусиков не было и в помине.
– Ох, как я устала, – сказала Ленка с улыбкой, закрыла глаза и задремала.
А Андрюшка разделся, тихонечко сел на постель рядом с нею и гладил, и гладил рукой её дивное обнаженное тело, пока сам не сморился под неодолимыми волнами сна...
Эту историю рассказала мне моя бывшая учительница русского языка и литературы, Елена Сергеевна, которая первая из учителей вошла в нашу “турбаверу”. “Турбаверой, напомню тем, кто не читал (или читал но забыл,
реальность и фантазии 