Это не река, а. .. даже не знаю как назвать. Кругом камыши, высокие, метров пять высотой, а между ними узкая полоска мутной воды. Эти полоски соединяются, разъединяются, ветвятся и образуют лабиринт. Я через две минуты запуталась куда мы несемся и откуда. Вцепилась в края узкой лодки и только взвизгиваю тихонько на особо крутых поворотах, когда лодка почти ложится на бок.
Егорка сбавил обороты, шум стал меньше и теперь можно разговаривать.
— Покажи навигатор и точку куда рулить. Достаю, показываю, мы уже близко. Егорка выключает мотор, смотрит на меня и заявляет.
— Я туда не поеду. Ни за какие деньги, проклятое место, и никто из местных не поедет. Назад поплыли. Я сначала онемела, а потом интересуюсь – и что делать?
— Ничего не делать, просто возвращаемся и ты фигачишь в свой город.
— Но мне надо.
— А мне жизнь дорога.
— А если за пять тысяч?
— За десять, Егорка задумчиво смотрит на меня, нет, даже за пятнадцать не поеду. ..хотя. ..держит паузу.
— Чего хотя, чего мнешься, скажи прямо, чего хочешь? Что. Ты. Хочешь?
— Тебя хочу.
— Что?!
— Тебя хочу, разложить здесь голенькую и трахнуть, он скалится и с вызовом смотрит в глаза.
— Скотина, в него летит подвернувшийся под руку предмет.
— Да не психуй ты, я же не принуждаю, хочешь плывем в поселок, дашь тысячу на бензин и хорошо, а если сильно надо, то раздевайся, становись на коленочки и. ... А потом отвезу тебя в проклятое место, возьму грех на душу.
Сижу. Рядом противная бурая жижа за бортом. Нет никаких идей и мыслей. Меня заманили в западню и придется соглашаться. По сути, мне надо выбрать между Павлом Никаноровичем и Егоркой. Оцениваю парня на другом конце лодки. Прокачанная фигура с хорошей мускулатурой, почти черный загар, симпатичный, стрижка, вот только, уродская.
— Хорошо, вздыхаю и начинаю расстегивать пуговицы блузки. Скидываю лямки бюстгальтера и мой четвертый размер вываливается на свободу. Егорка как увидел, привстал и замер, смотрит не отрываясь.
— Чего ждешь, спрашиваю я, давай, тоже раздевайся. Он наклонился и без слов стянул с себя шорты. У него под ними ничего не было. Стянул одну тряпочку и стоит голый. Сам стоит и у него стоит, никогда таких не видела, он у него завитушкой, идеальная полуокружность и ни одной волосинки на нем и вокруг.
— Ты чего такой бритый, интересуюсь я, не больной случайно?
— Уже здоровый, помотал из стороны в сторону своим собачьим хвостом.
— Что значит уже и от чего лечился?
— Лобковая вошь, объявляет он без всякого смущения, выбрили, мазью намазали и все, полностью здоров, даже справку дали.
Сняла с себя последний предмет, сижу, смотрю, любуюсь на свою киску. Короткий густой пушок золотился и переливался на солнце как пыльца фей. Не зря полгода бегала краску искала, а потом мастера, он потом два часа меня пользовал, проверял окрас на фрикционную износостойкость. Губки у меня там очень аккуратные, пухленькие, гладенькие, ничего не торчит, многие говорят, что форма их идеальна. В клиторе пирсинг, колечко молепуленькое зеленого золота, тоже поблескивает, пушок оттеняет. И в эту роскошь и утонченность сейчас полезет чудовище после лобковых вшей. Где я и где вши? Ненавижу, и Комызяки и Павла Никоноровича.
А сама обещанное выполняю, коленочками на фуфайку встала, руками за борта ухватилась, спинку прогнула, головку приподняла, взгляд чуть выше горизонта, какая же я сейчас красивая, просто идеальная. Ветерок появился, по сиськам прошелся, они немного вспотевшие висели, и так прохладненько стало, что даже настроение улучшилось.
А Егорка сзади пристраивается, хвостик свой в меня толкает. Ниче так, приятненько, он
Море. Моя Саша. Часть 2. 
webmaster@3iks.ru