цвету, не опозорило бы и осла, а его тестикулы были скорее как у молодого быка, чем у человека. Но дамы не испугались. Напротив, они смотрели на нас с восхищением и страстным желанием. Моя тетя даже обвила рукой меня за шею и прошептала:
— У твоего отца больше, милый Огюст, и Генриетта в восторге от него. А я предпочитаю твой.
Отец Юстас завершил демонстрацию словами:
— У меня большой интерес к вам, молодой человек. Вы сын прекрасной дамы, которая мне очень дорога. — При этих словах моя мать бросила на него любящий и благодарный взгляд. — При других обстоятельствах такой смелый эксперимент, на который вы отважились, мог стоить вам жизни. Но я предоставлю тебе такие привилегии, какие никогда не предоставлялись, за исключением таким законным пастырям, как священники, монахи,
духовники и тому подобное, всегда находившимся при исполнении своих обязанностей.
Здесь мне почудилось, будто он подмигнул настоятельнице, и она,
конечно, рассмеялась. Тем не менее, он продолжал говорить о том, что я мог бы управлять монастырем, и о том, о чем беспокоились молодые дамы, как монахини, так и послушницы. Он не сильно боялся скандала, — приближались тревожные дни, и монастырь Сен-Клер мог быть подавлен среди прочих, так что он не особо беспокоился о том, что все красивые молодые монахини и послушницы расстанутся тут со своей девственностью.
— Кстати, сестра Агата, — продолжал он, — в монастыре сейчас есть служанки... в смысле, симпатичные?
— О да, — ответила моя тетя, — есть несколько. Есть, конечно, Луиза и Агнес — она очень строгая. И я уверена, что еще ни один мужчина не побывал между бедер у послушницы Адель, хотя у меня есть основания полагать, что девственность она потеряла.
— Полагаю, за это она должна поблагодарить вашу милость, — улыбаясь, сказал отец Юстас.
— Безусловно, — деловито ответила моя тетя, — я хотела развлечься и подумала, что это пойдет ей только на пользу.
— О, конечно, — сказал он, — у вас есть привилегия поступать так, как вам заблагорассудится. Ну, а насчет этого прекрасного паренька, — позволим ему делать среди них все, что ему нравится, только пусть еще поносит это милое платье — это не вызовет лишнего шума и откроет ему вход во все закоулки монастыря. Тогда вы можете отпустить его среди них, как молодого оленя среди стада.
— Не раньше, чем он проведет со мной ночь, — поспешно вмешалась моя тетя.
— Ах, Агата, тебе должно быть стыдно за себя! — воскликнула моя мать, а отец Юстас громко рассмеялся и заметил, что трахаться между родственниками, тем более столь близкими, запрещено церковными канонами!
В то время пока все это происходило, моя тетя шептала мне:
— Я подарю тебе все удовольствие, которое ты только можешь себе представить!
На что я выдохнул в ответ:
— Право, моя прекрасная тетушка, я жажду бросить вас на диван и разделить вас в эту самую минуту!
К этому времени отец Юстас, который выпил много вина, оправился от смеха и произнес:
— Будь же прокляты церковные каноны! Я никогда о них не беспокоился, и если они покончат с ними и с Церковью тоже, мне все равно. Я уйду в армию! Итак, мой дорогой мальчик, если хочешь, то можешь трахнуть свою тетю Агату. Она действительно великолепная женщина, и я даю тебе благословение на то, чтобы сношать настоятельницу. Но помни, ты должен делать это энергично и разнообразно, иначе она никогда не простит тебя. На самом деле, тебе лучше присунуть ей несколько дюймов в присутствии твоей прелестной матушки и меня, — мы оба хорошие судьи, а
Как я вышла на охоту 