У нас был очень хороший ужин, и наша уютная маленькая группа из четырех человек целиком им наслаждалась. Здесь было все, что могло соблазнить и побаловать аппетит — дичь нескольких видов, а устрицы и другие моллюски подавались в самом изысканном стиле. Я не мог не думать о том, что если дамы в монастыре баловали себя такими роскошными и впечатляющими яствами, то неудивительно, что их кровь стала немного горячее, а их страсть — более возбуждающей, чем то, что соответствовало их религиозным обетам. И действительно, влияние вкуснейших блюд и изысканных вин, в употреблении которых отец Юстас принимал такое же активное участие, как и моя матушка и тетя, стали заметнее. Я был склонен возмутиться очень ласковым отношением красивого исповедника к моей матушке, но настоятельница, заметив, что происходит у меня в голове, жестом указала мне выйти в соседнюю комнату, где дала мне понять, что преподобный, скорее всего, мой собственный отец. Более, того она была в этом совершенно уверена.
— На самом деле, — сказала она, — могу поставить на карту свою репутацию, мой дорогой Огюст, что месье Д"Эрмонвиль не твой отец.
— Откуда ты узнала об этом, моя дорогая тетушка? — спросил я.
— О, с помощью самого простого способа на свете, — со смехом ответила она. — Вскоре после того, как моя сестра вышла замуж, я поехала к ней. Ее не было дома, но мне сказали, что месье будет рад принять меня, и он действительно был рад. Он сделал мне самые изысканные комплименты о моем лице и внешнем виде, и я полагаю, что он был прав, ибо я тогда была послушницей в монастыре и выглядела очень провокационной в своем простом наряде. Конечно, это было шестнадцать лет назад. Я была намного моложе и красивее, чем сейчас.
— Ты и теперь прекрасна, моя дорогая тетя! — воскликнул я, бросаясь к ней, похотливо целуя ее и проводя руками по ее зрелому телу.
— Избавь меня сейчас от своих похотливых желаний, милый Огюст, — сказала она, — и позволь мне закончить рассказ. После ужина ты будешь развлекаться столько, сколько захочешь.
Усевшись на мое колено и позволив моей руке расположиться промеж ее бедер, она продолжала.
— Твой уважаемый отец перешел от комплиментов к поцелуям, от поцелуев к поглаживаниям моей груди и попки, которые как для шестнадцатилетней девочки были действительно очень хорошо развиты. Конечно, я могла бы предотвратить все это, если бы захотела, но я была очень далека от того, чтобы изображать невинную девушку, которой казалась, — мой красивый молодой исповедник уже давно обо всем позаботился. Тем не менее, я подумала, что было бы правильнее изобразить какой-то слабый протест, но меня заверили, что все это в семье уже было и все было хорошо и правильно. Затем он поднял мою одежду и внимательно осмотрел все, что я вынуждена была показать. На самом деле ему хотелось большего, поскольку он раздвинул мои нежные половые губки пальцами и начал лизать меня. Ощущение было невыносимым. Он держал мою щель раздвинутой, пока не нашел тот нежный бугорок плоти, привлекший его внимание благодаря настойчивости его языка. Мой клитор — а на самом деле все мое тело — дрожал с каждым его полизыванием. Он покусывал и щелкал по нему, чередуя эти знаки внимания с глубоким погружением в глубину моей норки. Когда он покончил с этим, я опустилась на диван, раскинув в разные стороны свои бедра, притворившись, будто я совершенно беспомощна.
Настало время старого достойного дворянина. Он мужественно снял штаны и извлек свой толстый инструмент. К сожалению,
Старая ведьма 