лепту. Он сунул большие пальцы рук и максимально раздвинул ими большие губы, открывая матово блестевшие розовым малые губки, а между ними - вожделенный вход в "пещеру любви". Туда и направил свой, набухший от ожидания член. Полголовки вошло без проблем, но затем член уткнулся в гимен, изрядно растянувшийся, но представлявший серьезную преграду для большого члена Васеньки.
Он, крякнув от досады, потребовал маленький кусок сливочного масла и вдвинул его в сухое влагалище, подталкивая средним пальцем. Вот теперь хорошо, скользко, отметил Васенька, снова нацеливаясь членом в сладкую дырочку, потом нажал, и член проскочил в Лушино влагалище, как санки по льду на замерзшей реке. Девушка охнула и дернулась, но путы не дали ей двинуться, и барин овладел ею, как князь Гога козочкой-нимфой, То есть вдвинул член лишь наполовину, уперев головку в матку. "Ах, ах!" - вскрикнула Луша, и барин чуть вытащил член назад. И плотно, и скользко, и хорошо, подумал барин, начиная движения тазом. Сначала скупые, затем более частые и размашистые. Лушино влагалище изнутри напоминало толстую трубку с поперечными кольцами, и главным кольцом была девственная плева, растянутая дворней, но не порванная.
Член барина заполнял эту трубку, но не помещался целиком, и иногда его головка упиралась в матку, и тогда Луша вскрикивала, как от близкого удара молнии. Барин, чувствуя приближение восторга, прекращал движения, а иногда совсем вытаскивал член и осматривал его на следы крови, но ее не было, и Васенька возобновлял движения с удвоенной энергией. Нажав сильнее, барин надавил головкой на матку, и член, густо покрытый маслом и смазкой, проскочил в глубину. Почувствовав это, Васенька замер, и Луша истошно закричала, а ее матка задергалась в оргазме. Барин тоже закричал и выплеснул сперму прямо в матку...
Когда взаимные восторги кончились, расслабленный барин велел дюжим конюхам отвязать девушку и отнести в свою спальню, поскольку идти сама она не могла. Васенька твердо решил продолжить ее сладкие мучения, когда немного придет в себя:
...Луша, раскинувшись, лежала на барской постели, медленно приходя в себя после очередного Васенькиного вторжения в свое лоно, и бродила рассеянным взором по крашеному потолку и стенам. Над своей постелью барин велел повесить картину, изображавшую, как сатир насилует пойманную нимфу, подразумевая под сатиром себя, под беззащитной нимфой - Лушу. Она долго рассматривала изображение, а потом спросила:
— А почему у него ноги волосатые?
— Он сверху мужчина, а внизу - козел. Такие существа жили в древнегреческом лесу. Сказки, конечно...
— А эта штука у него большая?
— Конечно! Он же ёбарь. А еще у них были кентавры - кони, у которых вместо лошадиной головы было тело мужчины, а все остальное - как у жеребца.
— Ох! - воскликнула Луша, представив себе такое существо. - У жеребца очень большой...
— Член, - подсказал Васенька.
— Да. А кентаврихи тоже были?
— История об этом умалчивает. Вроде бы кентавры сожительствовали с обычными женщинами.
— Ох! Как бы я хотела испытать такого кентавра!
— Да хоть сейчас! Иго-го! - закричал барин, размахивая в воздухе членом. - А ну, вставай быстрее раком! Кентавр пришел! Кентавр - это я!
Семья рабов (Главы 6 - 15) 
webmaster@3iks.ru