круговыми, на манер обученной собачки, которых, как я однажды узнала, некоторые леди используют для этой же самой цели. Иногда я двигала животом, намеренно касаясь его носа.
— Быстрее! Ты ведешь свою госпожу к оргазму, — приказала я. Держа руки на бедрах, я дразнила себя, волнообразно двигая тазом так, что в один миг — когда приближался восхитительный кульминационный момент желания — его язык проникал в мою киску, а в следующий миг я отстранялась от него, оставляя в себе самый кончик. Агония удовольствия охватила меня спустя нескольких мгновений этого сладострастного упражнения. Схватив его за уши, я поднесла его рот к своим половым губкам и брызнула моим прекрасным соком любви на его язык, после чего развернулась, наклонилась вперед и заставила его так же по-рабски лизать свой задок, пока он не оказался хорошо увлажнен его слюной.
Чувство огромного удовлетворения охватило меня. Оставшись со мной наедине, Филипп оказался более умоляющим и, казалось, стремящимся угодить, чем если бы здесь присутствовала Джейн. Когда я снова повернулась к нему лицом, почувствовав приятную теплоту и влагу на попке, он склонил голову и остался стоять на коленях, сложив руки.
— Покажи своей госпоже, что у тебя сейчас есть для нее, — промурлыкала я.
Руки его забегали на пуговицах, стянули брюки вниз, а затем среди тонких батистовых панталон, — которых у него теперь три пары, хотя он, к сожалению, и не отметил этот факт в своем дневнике, — показался его крепко стоящий член.
— Ты хорошая собачка? — мягко спросила я, потому что поняла, что есть большой смысл в том, когда человек постоянно меняет тон своего голоса.
Филипп кивнул, но не поднял глаз, несмотря на всю прелесть моей набухшей киски. Я подразнила его еще больше, потерев подвязками по его носу, при этом схватив его за волосы и удерживая голову вверх. Признаюсь, мне очень хотелось лечь на спину, и дать ему возможность насадить меня, но зачастую лучше держать его член в напряжении. Я намерена хорошо с ним поработать и считаю, что не за горами день, когда его член может быть с полезностью введен в более молодые киски. По крайней мере, на данный момент его можно считать домашним жеребцом. Я хочу, чтобы это было именно так.
— Теперь ты можешь идти, — сказала я ему. Он почти не скрывал своего разочарования. Я заставила его повернуться и ползти на четвереньках к двери и снова одеться, прежде чем я предложила ему подняться и отпустила его. Его ночь должна была стать одной из тех желанных, о которой он никогда не признается.
Дачные истории. часть 1. 
webmaster@3iks.ru