за что, — угрюмо буркнул тот, с трудом отведя взгляд от округлых коленей девушки, выглядывающих из под широкой, клетчатой школьной юбки.
Преодолев первичное смущении, заниматься с Юрой Маше понравилось. Тот был обстоятельным, терпеливым. И хотя теорию она знала и так прекрасно, в изложении парня все приобретало какой-то другой смысл. Отвлекшийся на время от опыта Герман Сергеич, похвалив ученика, дал тому другое задание, и сам продолжил объяснения для Маши. В противовес ее затаенным страхам в нем не было не капли мелочного злорадства или торжества, он на самом деле делал все возможное, чтобы девушка не только следовала букве учебника, но и понимала суть физических процессов, и искренне радовался вместе с ней, когда на Машу вдруг нашло озарение и картинка сложилась воедино.
— Молодец, Синицина, я не сомневался, что разберешься.
Маша зарделась от похвалы. Его жесткое, с крупными чертами, но довольно привлекательное несмотря на возраст лицо светилось гордостью за нее, в уголках глаз собрались лучики морщинок.
«И с чего я решила, что он злой?» — сама себе удивилась Маша. Строгий, наверное, но довольно милый и добрый.
Юра вызвался провожать ее домой. Зима еще не до конца вступила в свои права, снега не было, но пожухшие листья уже подернуло вечерним морозцем и они поскрипывали под ногами.
— Ты еще придешь на занятия? — смущенно спросил Юра, зябко ежась в тонкой куртке не по сезону.
— Не знаю, — беззаботно ответила Маша, желая его немного подразнить. — Герман мне теперь и так, наверное, позволит контрольную переписать.
— Ааа, — разочарованно протянул парень.
Маша легко рассмеялась, затем привстала на цыпочки и, чмокнув парня в холодную щеку, убежала в подъезд своего дома, оставив того, недоумевая смотреть ей в след, потирая кожу, где коснулись мягкие губы девушки.
К удивлению всех Маша снова явилась на занятие через неделю. Герман Сергеич лишь иронично выгнул бровь, но с улыбкой кивнул на парту, отвечая на жизнерадостное приветствие. Присутствие девушки наполнило помещение звенящим голосочком, заливистым смехом и легкостью. Парни подспудно соперничали между собой, кому заниматься с ней сегодня, но Маша явно отдавала пальму первенства Юре, одаривая того приветливыми улыбками.
Герман с удовольствием и интересом наблюдал за юной вертихвосткой, но не вмешивался, справедливо считая, что немного конкуренции ребятам не повредит, тем более что направлена она была в мирное русло, помогая всем лучше разобраться в материале. С лучшими он уже осваивал программу вузов, подготавливая к вступительным экзаменам, Маше же, собиравшейся на ин-яз, физика в таком количестве нужна не было, но ему доставляло удовольствие заниматься и с ней. Девушка, хоть и привыкшая к статусу признанной звезды школы, несмотря на упрямство и явную избалованность, на самом деле была очень умненькой, схватывала на лету, когда давала себе труд разобраться в предметах, что считала для себя проходными, необязательными. Кроме того, она была по истине очаровательна, одаряя всех вокруг энергией юной, расцветающей женственности, чьему влиянию и Герман не был чужд. Порой, перехватывая ее кокетливые взгляды из под ресниц, он ловил себя на мысли, что был бы не против и сам побороться за ее мимолетное внимание, отодвигая всех других поклонников. Но тут же брал себя в руки, гоня неуместные мысли, напоминая, что она совсем ребенок и его ученица, а мимолетные эти фантазии ничего не значат — всего лишь дань ее молодости и его природе, томившейся от отсутствия женской ласки после тяжелого развода.
Маша и сама нежданно-негаданно привязалась к строгому учителю. Ей нравилось слушать его низкий с хрипотцой голос, чувствовать горьковатый запах парфюма, наблюдать за сильными, длинными пальцами, когда он писал для нее схемы,
спалил сстру с ее подругой и наказал их 
webmaster@3iks.ru