— Да, — робко сказала она. — Я хотела тебе сказать, но боялась. А теперь уже поздно, кажется.
Я удивлённо повёл бровью, чем ещё больше смутил её. Она накрыла рот ладонью, смотрела на меня широко открыв глаза, будто причина её душевных терзаний скрывалась во мне, а не в её жалкой страсти к большим членам.
— Никогда не поздно, — я критично поджал губы и нахмурился.
Она кивнула.
— Ну в общем, — она запнулась. — Мне нравится Алекс, и я ему, кажется, тоже.
Я расплылся в блаженной улыбке.
— А кто в этом сомневался?
Оля болезненно усмехнулась.
— Мне очень жаль, Витя, — сказала она. — Сама не знаю, как так получилось.
— Что получилось? — я опять нахмурился.
— Нам лучше расстаться, — тихо завершила она тягомотину.
— Ты хочешь расстаться? — мрачным голосом произнёс я.
— Да, — отозвалась она полушёпотом.
— Значит, больше не любишь меня?
— Значит, нет.
Я опустился на диван, изобразил поверженного воина в тяжёлых доспехах, поражённого смертоносным ударом клинка в сердце. Оля стояла передо мной как студентка на экзамене, мяла ладони и, опустив глаза в ковёр, искала правды в ожидании приговора.
«Почему она не уходит? — думал я. — Надо признать, мужества ей хватило, чтобы прийти сюда и выложить порожняк на стол. А теперь ещё не уходит. Ждёт, пока я прогоню её?»
Невольно меня охватило восхищение этой смелой хрупкой девушкой.
— Почему ты не уходишь? — спросил я спокойно.
— Скажи мне что-нибудь.
— Что, например?
— Скажи, что ты всё понимаешь и не обижаешься на меня, — Оля с надеждой подняла глазки.
Я хмыкнул.
«Ишь чего захотела! Раскатала губу!»
Я тяжело вздохнул.
— Может, хотя бы отсосёшь напоследок, — лениво протянул я.
— А ты хочешь? — радостные нотки прозвенели в её голосе.
— Можно и потрахаться как в старые добрые времена, — я улыбнулся своей доброй чистой улыбкой.
Грустной и всепрощающей.
— Можно, — обрадовалась она. — А ты точно хочешь?
— Ну конечно. Ты сейчас уйдёшь, оставишь меня одного. Была у меня девушка и вдруг не стало. Так хоть будет что вспомнить.
Оля засмеялась.
— Как ты хочешь? — спросила она.
— Ну для начала давай разденемся и залезем в ванну.
— Мы никогда не делали этого в ванной.
— Когда-то же надо начинать.
Оля залилась весёлым смехом.
— Ну идём, раз ты так хочешь.
Мы зашли в ванную комнату и закрылись на шпингалет. Зачем — ума не приложу. В квартире никого, кроме нас двоих не было.
«Мама придёт с работы поздно вечером», — думал я.
Скинув с себя всю одежду, мы зашли в ванну и закрылись шторкой. Я включил тёплый душ. Стоя рядом, разница в нашем росте была ощутимее. Масса моего тела против Олиной хрупкой фигуры подростка тоже подавляла всякое сопротивление. Она была малышкой по сравнению со мной и уж тем более Алексом. Я знал, как её увлечь. Достаточно прижаться к ней голым телом, дать ей почувствовать всю мощь и объём моих лёгких, силу и длину моих рук, твёрдость и непоколебимость бёдер. Мой твёрдый член, почти мигом взлетевший и поначалу воткнувшийся в Олин пупок, а потом и вовсе сложившийся вертикально между нашими телами, раскрылся в головке. Почувствовав его напряжение у себя на животе, Оля живо опустилась на корточки и взяла головку в рот. Я гладил её по мокрым волосам, пока она нежным ртом сосала твёрдый ствол, увенчанный упругой сливой, красочно распустившейся залупой.
— Вот так, — комментировал я происходящее. — Пососи его, детка.
Оля радостно улыбалась, активнее работая рукой и ртом.
— Тебе ведь нравятся длинные толстые члены? — кряхтел я, поглядывая на неё сверху.
Лесной домик 