Категории: Жено-мужчины
Добавлен: 08.10.2019 в 16:40
Просто Голливуд какой-то, право слово! На самом деле — мне показалось, что я улавливаю в этом лице и безупречность черт Шарон Стоун, и чувственность Ким Бэйсинджер, и неподражаемый шарм Мишель Пфайффер, причем обладательница этого лица не была ни в коем случае похожа ни на одну из этих кинозвезд, — абсолютно самобытная и оттого еще более удивительная красота! До этой минуты я точно знал, что самая красивая женщина, какую я когда-либо знал за всю свою почти четвертьвековую кобелиную практику — знал в смысле не просто лично, а и постельно — это Жанна. Но это было только до той минуты, когда я увидел это лицо... Да, но самое главное — ничего, слава Богу, абсолютно ничего ни в этом лице, ни в очертаниях изящной фигуры не говорило, просто не могло говорить о том, что передо мной может стоять, скажем так, не вполне женщина. Сердце забилось ровнее, я подумал, что просто глазеть становится неприлично, и уже раскрыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут девица первая нарушила молчание:
— Ну, здравствуйте! Не разочарованы? — произнесла она с улыбкой. Тембр голоса нее был тоже вполне женский, глубокий и очень, очень волнующий.
— Нет, нет, конечно, нет! — спохватился я, улыбаясь ей в ответ самой обворожительной из моих улыбок. — Напротив, я просто восхищен, я...
— Вот и прекрасно, — очень мило перебила меня она. — Тогда проходите, и ради Бога, извините меня за такой вид, задремала, пока ждала вас...
— Что вы, вы прекрасно выглядите, — начал было распинаться я, но она уже жестом приглашала меня в комнату, сама пройдя первой.
Загоревшийся торшер таким же будуарным красным неярким светом осветил очертания маленькой, под стать прихожей комнаты, вся обстановка которой говорила о вполне определенном ее предназначении. В углу у окна, плотно занавешенном тяжелыми шторами, стояли телевизор и видеомагнитофон, в противоположном — маленький журнальный столик с кассетником и пепельницей на нем да два кресла рядом с ним. В глубине комнаты у одной стены притулился неприметный платяной видимо шкафчик, а напротив него — что-то вроде старенького серванта, посуды и хрусталя в котором, впрочем, не было, а стоял сверху одинокий громко тикающий будильник. Зато все остальное пространство комнаты занимала большая софа, по сравнению с остальной меблировкой комнаты выглядевшая просто Гулливером среди карликов. Софа уже была застелена спальным бельем и один угол одеяла был гостеприимно отвернут.
— Давайте знакомиться? Итак, вы?... — вывел меня из созерцательного состояния голос хозяйки.
— Я — Антон, — чуть не сбившись на своем похожденческом псевдониме, отрапортовал я.
— А я — Виталия, — подхватила она и протянула мне руку. Я взял ее холодные пальцы в свою руку и поцеловал.
— О, нет, нет! Никакой иронии! — вскричала она и порывисто чмокнула меня в щеку. — Это так приятно. Мы, женщины (мне показалось, что это слово она произнесла с особенным нажимом) так любим в мужчинах хорошие манеры!
Странно, но этот явный наигрыш и экзальтация ее совершенно не портили, это выглядело как вполне естественное женское кокетство и желание понравиться. И она нравилась мне все больше и больше.
— Какое интересное имя — Виталия, — продолжил я разговор.
— Греческое. Его, как правило, почему-то сокращают до Виты, но мне так ужасно не нравится! Друзья зовут меня Талия или просто Таша.
«Таша, надо же, как мило», — подумал я, и добавил в слух:
— Талия? Так у греков звали одну из муз, — начал было блистать эрудицией я. —
Запретный плод 3 