отдаваясь на волю наслаждения. Он старался уловить каждое ее движение, каждый вздох, каждый желанный стон, звучащий, как песня благодарности за близость с отцом. Вот еще чуточку, совсем немного... Машка сексуально выгнулась, сдавленно простонав, и Александр улыбнулся, оторвавшись от разгоряченного лона. Аккуратно вернув ножки дочери на диван, мужчина лег рядом и заключил девушку в объятья, ласково целуя в губы дочь, наверняка все еще переживающую свой первый оргазм с мужчиной.
— Это было волшебно, доченька. Ты так сладко стонала... Расскажи, как тебе понравилось больше? Я хочу, чтобы ты испытывала сказочное удовольствие каждый раз, когда мы вместе.
Машка прерывисто вдохнула густой, влажный воздух беседки и обняла отца, прижимаясь к нему. Такой теплый и горячий, родной и любимый, близкий как никогда... отец.
Внутри все еще сладко дрожало, а тело было пустым от пережитого наслаждения. Это гораздо круче, чем с самой собой. Ведь сама не будешь так ласкать себя. Никто не будет так ласкать клитор, доводя до исступления, никто не будет дразнить пальцами влажное лоно, никто не будет так целовать, как он... ее папа.
Машка улыбнулась вопросу. Значит, секс у них будет не раз. И это радовало.
— Ну... — она все еще не могла восстановить дыхание после всего. — Мне очень понравилось, когда ты... когда ты ласкал меня там языком. И когда просто целовал. И... мне понравилось как ты трогал мою грудь... — девушка взахлеб делилась впечатлениями. — И внутри когда был тоже... ведь больно будет не всегда... — Машка поцеловала мужчину коротко в губы.
Поцелуи и близость... Несмотря на то, что они оба насытились друг другом, даже подобная передышка была чертовски приятной и милой. Пусть все происходящее изначально и казалось неправильным, запретным и чуждым, сейчас, размышляя, Александр знал — поступил бы так же, если бы дали возможность повернуть время вспять. Узнать дочку, его любимую девочку с иной стороны — бесценно. И, кому какое дело, ведь они просто два любящих друг друга сердца.
— Хорошо, доченька, я все запомнил, — озорно подмигнув, сказал мужчина, после очередного короткого поцелуя, прижимая девушку к себе. — Все же нам стоит чуть позже вернуться в дом, я-то ладно, а твою пропажу все-таки заметят, — со вздохом произнес мужчина, нехотя вспоминая о жене. Сейчас она казалась вообще чужой, пусть даже они и прожили весьма много лет вместе.
Девушка нежилась в родных объятиях, полностью оторвавшись от реальности. Где-то во дворе трещали сверчки, едва слышно шелестел ветер. Но Машка, прижатая к горячему сильному телу Александра, холода не чувствовала, наоборот лишь уютное тепло. А старый продавленный диван казался как никогда удобным...
Машка чуть поморщилась на это досадное напоминание о реальности. Ей не хотелось подниматься, одеваться, уничтожать следы их любви и уходить в казавшуюся пустой и холодной постель в маленькой комнате, выходящей окнами во двор. И Машка чуть поерзала, обвивая отца руками за шею и прижимаясь к нему всем разгоряченным, гибким телом.
— Еще пять минут.., — девушка снова поцеловала отца, но долгим, вкусным поцелуем. — А мы.., — она все же смутилась, скользя пальчиками по отцовской груди. — Когда мы еще будем заниматься любовью?
— В любой удобный момент? — весело ответил мужчина, погладив дочь по волосам. — Осталось только порешать пару вопросов... Но сейчас давай просто отдохнем, любимая.
Улыбнувшись, Машка прижалась к отцу сильнее. «Любимая»... Она любимая папина дочка.
Запах жасмина 