Вот уже в шестой раз Кристина с замирающим сердцем шла ко все той же скамейке. Шестой раз...
Девушка все же запаниковала на следующий день и никуда не пошла. Все же сказывалось, что к своим восемнадцати годам она до сих пор не набралась некоторой наглости в подобных вопросах. Явилась к скамейке лишь через день. Но парень был там. Глянул на Кристину, едва она только уселась напротив него, и отложил свой планшет в сторону.
Криста, легонько краснея от смущения, аккуратно стянула с себя трусики, кинув их в сумочку. А парень, широко улыбнувшись, достал свой член.
Вот так и продолжалось. Снова и снова. Первые пару раз он изрядно помогал ей, диктуя движения своей рукой. Потом — чуть ослабил хватку, рука больше придерживала шею, а накануне мужчина и вовсе позволил делать Кристине что ей вздумается, взяв дело в свои руки лишь под самый финал.
И единственными словами, что они говорили друг другу было лишь: «В то же время, в том же месте. « Ни имен, ни причин для таких поступков. Мужчина не спрашивал, как и Кристина помалкивала, попросту беря в рот и ежедневно глотая сперму.
И все это ее жутко заводило. Как ни странно, Криста в какой-то мере даже доверяла этому незнакомцу (хотя стоило ли его так называть после вот уже шести минетов?).
Девушка постоянно была на взводе. В школе — считала уроки до конца, а дома каждые десять минут поглядывала на часы, томясь в ожидании, когда же отметка подойдет к десяти и можно будет бежать к заветной скамейке в безлюдном парке.
Бежать, чтобы в очередной раз взять в рот... Парень ни разу не касался ее тела. Не просил показать грудь, не лез руками в ее трусы. Просто наслаждался ее ротиком и выражением глаз, которое с каждым разом становилось все более блудливым. Раз за разом вынуждая девушку удовлетворять себя самостоятельно. Дома, в блаженной темноте своей комнаты.
Кристина ощущала себя маленькой сучкой от всего этого. И ведь никто не понукал, не требовал от нее снова и снова приходить ко злосчастной скамейке. Ноги сами несли. Стоило только часам показать 21—00, как во рту сразу начинало ныть от предвкушения, а в головке снова и снова рождались пошлые картинки с последнего раза.
Но больше всего заводило Кристину то, что ни отец, ни мать никогда бы не одобрили подобного. Более того — жестко высекли бы дочку за такие «игры». Но одной мысли о нарушении родительского запрета хватало, чтобы желание сказать «нет» мгновенно пропадало.
Сегодня, впрочем, все ощущалось немного по-другому.
Вчера впервые парень сказал что-то кроме дежурного, завуалированного «до завтра».
— Завтра приходи на час раньше, — заявил он, глядя как Кристина в очередной раз проглотила его семя, приоткрыв ротик, доказывая его пустоту. — И сразу без трусов.
Зачем? Почему? Он не стал объяснять. А Кристина — не стала спрашивать. Да и что это было? Приказ? Или просьба? Криста и тут не взялась бы дать четкий ответ. По интонациям больше походило на нечто посередине.
Тем не менее, Кристина выполнила заказ, несмотря на то, что температура на улице уже начала потихоньку ползти вниз и вечером без трусиков было уже прохладно.
Черное платьице еле-еле прикрывало ее промежность, опускаясь вниз на лишние пять сантиметров. Скромное декольте приоткрывало лишь самый краешек грудок, в то время как полупрозрачные рукава полностью закрывали руки до самых запястий. Ноги обтягивали темные чулки, в то время как лицо было обильно покрыто косметикой.
Глаза Кристины напоминали черные провалы, обильно подведенные тушью и тенями. Да и губы были выкрашены в тот же, еле заметно поблескивающий, оттенок, создавая
Моя любимая Николь! 