с Верой в Омске. Папа поехал дальше. Завтра вернётся. Мы здесь прозондируем рынок.
— Мам, я рад слышать твой голос. Вчера нагрянула инспектор из налоговой. Мы с Никой устроили ей двойную западню.
— Что-то серьёзное предъявляла?
— Интересовалась источником финансов. Затем журнал ей не понравился. Но компромат на себя она оставила. Так что если не будет другого инспектора, то можно не торопиться с журналом.
— Чем занимаетесь?
— Ника решила разнообразить секс. Трахаемся поочерёдно во всех домах.
— Мам, он врёт, всего в одном. — Кричит в трубку Ника.
— Ну, там, где один, там возможны и все. — Говорю в трубку, а смотрю на Нику. — Мам, дай Веру... Здравствуй, любимая. Ты там не голодная?
— Нет! Мы с мамой завтракали в кафе... Погоди! Ты почему интересуешься? Паша, Паша! Ты хочешь сказать, что у тебя спермотоксикоз? Чтобы я примчалась, перекусила?
— Мне не даёт покоя гротик. Эта, и другая моя подсознательная ошибка — спросить тебя о голоде, смущают меня. Мне не терпится потискать твои пополневшие сиськи, попку.
— Хорошо, я твои пожелания услышала. Вернусь, каждый час буду перекусывать твоей спермой, мой сладенький. Ника, ты меня слышишь?
— Ага! Слышу! — Громко говорит сестричка.
— Ты мне мужа голодом не мори. Коитусы ограничь двумя в сутки. Поняла?
— Ой, чо-то связь тут плохая. Ничево не поняла.
— Ладно. Пока, наши родные!
— Пока! — Говорю в трубку. — Встаём?
— Конечно. Пойду, пописяю.
— Я за тобой.
— Поссышь... ? Паш, хочу... ! Хочу чобы ты нассал на меня...
— Серьёзно?
— Или хотя б поссы на мой живот, а я подмоюсь. Пошли в кабинку.
Я не знаю, как это объяснить чисто психологически, но мне самому захотелось обмочить её с головы до ног. Она залезает в кабинку, приседает. Её моча с шумом бьёт в борт поддона, принуждает и меня начать мочиться. Струя льётся на волосы, шею, грудь Ники, она старается поймать её ртом, подставить лицо.
Её руки собирают стекающую с живота влагу, направляют на промежность. Складки лепестков громко хлюпают, чавкают. Они становятся ритмичными — Ника мастурбирует. Жидкость во мне иссякает,
а женщина продолжает наслаждаться необычной мастурбацией. Я тяну её на себя, целую в губы, сохраняющие вкус моей мочи, прикладываюсь к соску, с которого срывалась струя жидкости.
Ника ласкает мой восставший член пальцами, пытается поднять ногу и поласкать головкой клитор. Ей удаётся частично вставить пенис в пещерку. Придавив её к стене, я вхожу глубже. Вхожу резко и глубоко. Ника вскрикивает в экстазе наслаждения, обвивает мою шею руками, забирается на меня, охватив мои бёдра ногами. Так мне не удобно. Подхватив её под попку, несу на кровать, там падаю вместе с ней.
К запаху чужих тел примешивается запах моей мочи, пот Никиного тела, газов из кишечника молодой женщины. Частота фрикций достигает максимума — я просто физически не могу двигать тазом быстрее.
Женщина подо мной теряет сознание — тряпичная кукла с гигантским влагалищем портит мне кайф. Нике понадобилось с полминуты на воскрешение. Но нега тела не желает подчиняться разуму.
— Паш... , в жопу... давай.
Мне некогда её переворачивать, готовить анус. Просто закидываю её бёдра на свои плечи и по стекавшей из влагалища слизи, прикладываю головку к сфинктеру. Он расслаблен оргазмами, легко пропускает меня.
От минутной долбёжки, душа женщины опять покидает нас. Меня, мой лингам и Нику. Но плотный сфинктер хорошо обжимает пенис, ласкает его лианы. Я кончаю. Кажется, что мои кокушки собираются окончательно перейти в это тело — так долго дёргается мой член.
Просыпаюсь перед обедом. Ника сложилась калачиком у моих подмышек. Аккуратно встаю, но чувствительная женщина тоже открывает глаза. Вспоминает произошедшее, потягивается,
Втроем: два брата и мама (Часть 10) 