аномалия. Естественно все мужчины здесь были примаками. А после войны сюда вернулись только папа и ещё один ветеран. Во всех домах женщины, всем охота продолжения рода. Чужих мужчин не дозовёшься. Да и мало их осталось после войны. Порядили женщины меж собой делить папу. Та женщина, с которой он венчался по староверскому обычаю, жила в том доме, где и умер папа. А здесь жила моя мама, тогда самая молодая девушка, оставшаяся без родителей.
Вот из-за такого обычая мы, дети Безмужнего Гнезда, как на самом деле называется хутор, называли папой деда Макара. Сильный мужчина он был. Брюхатил здешних женщин раз за разом. Меня вот в семьдесят пятом году состругал.
— Мамочка, а где же остальные женщины? — Спросила я.
— Раньше писали письма друг другу, созванивались. Интернет чуть сблизил нас в общении, но радости родства не прибавил. А уж о том, чтобы вернуться сюда жить, никто не выразил желания.
— Пашенька, любимый, можно я сегодняшнюю ночь проведу в постели с мамочкой? Только одну — мне хватит! — Прошу я со слезами на глазах и комом в горле.
— Он уже большой, не боится спать один. А вот кто из нас сделает ему минет утром, это мы сейчас разыграем.
— Нет, мамочка, так не справедливо. Я хотя бы должна нагнать тебя. Как в количестве выпитого эякулята, так и весе. Сперма ведь очень полезный продукт!
— Согласна! Справедливость в первую очередь. Значит с утра я попью твоих соков.
***
Заснула я очень легко и быстро — удовлетворённая плотски, обласканная матерински.
Сон, послуживший пробуждению, был настолько фантастичен, что я несколько секунд после пробуждения, не верила наступившей реальности.
Мне снился червь, ласкающий мою писю, тем самым вымаливая впустить его обратно в кишечник. Я его отталкивала руками, ногами, но его ласки были настолько приятны, что я согласилась, предварительно наказав ему не вмешиваться в мою жизнь своими желаниями, я сказала ему, что буду сосать член и лизать влагалище. Буду свободна выбирать еду.
Червь в неистовстве благодарности, облизал мои гениталии и полез в анус. Было неожиданно приятно, когда его голова стала твёрдой, способной проникнуть через напряжение сфинктера. И вот он частично во мне. Я прошу его поёрзать туда-сюда. Ответив: «Да, госпожа!», червь совершил несколько движений. Я почувствовала, что его тело утолщилось в диаметре, сильно расширив мой анус. В предчувствии эйфории, я вскрикнула: «Я люблю тебя!».
Мамин голос разбудил меня:
— И я тебя люблю, доченька.
Мама лежала сзади меня, а в моей попе находился... ЧЕРВЬ! Потом только я осознала, что это искусственный член, прикреплённый к тазу мамочки, которым она трахала меня.
Имитатор покинул мою разгорячённую попку. Сразу почувствовался недостаток.
— Доченька моя, я хочу того же.
Вот оказывается, чего мне недостаёт — маминого оргазма. Она, освобождённая от одежды, раскрывает промежность. Я ложусь на тёплую мягкость, целую в губы. Долго. Ещё дольше. Я наслаждаюсь теплом женщины. Сосок. Вчера я его не испробовала. Единственная ассоциация — кормление младенца, меня не удовлетворяет, мне нужны другие. Да вот же она — простая ласка соска для удовольствия мамы. Это ведь эрогенная точка большинства женщин. Мне самой нравятся несвязанные с кормлением ласки, игры с пупырчатой ареолой и съёжившимся в возбуждении соском.
У мамочки он больше по всем параметрам — диаметру, высоте. Но как сосок приятен на вкус! Жировые выделения из него хоть и не раздражают язычковые колбочки, но внушают смак.
Моя трепетная мамочка, просит продолжения. Я оставляю шажки слюней на животике моей любимой, на её внутренних сторонах бёдер. И вот он. Источник всего живого на земле. Он, пульсируя, выдавливает капли влаги. Я слизываю некоторые из
Тихое счастье 