помогает мне — держит мою голову и двигает с удобной для него щастотой. Кончает мне в рот. А мне осталось всего капельку, я продолжаю сильно сосать, высасываю всю молофью. Сосу до тех пор, пока хуй не становится таким, каким был до нащала.
И вот утром следующего дня, я вижу стояк. Коленька спит. Я повторяю вечернюю науку. Разбудила и облегчила своего мужа.
Полюбила я такую соску. Однажды даже на пустынной трассе сосала, пока Коленька рулил. Я облизываю молофью с губ, а он улыбается. Довольный такой. Я всё готова для него делать. Родной ты мой, потерпи, муженёк.
Дорожный знак «Пункт питания» и под ним второй «Гостиница или мотель», даже машине добавили бодрости. Через каких-то пять километров мы сможем остановиться.
— Вера, до отеля пять кэмэ. — Бужу сестру. — Пап, не спишь? Скоро доедем, родненький. Скоро, потерпи.
— Да, папочка, потерпи. Десять минут, и мы уже там. Даже если в мотель не заселимся и, то трястись не будешь.
— Вера ты как хочешь, можешь в кабине спать, но мы с папой должны лечь на нормальную постель.
— Да, Вер, нужно в номере отлежаться. Хотя бы ночь. — Родненький подал голос.
— Я согласна. Самой охота растянуться на нормальной кровати.
— Дорога перестала идти в гору, видимо это и есть равнина. Ура! Коленька, мы победили. Сестрёнка, ты рада?
— Я старше тебя. Значит сестра.
— Подумаешь на полчаса старше.
— Да, и прошу при посторонних, называй меня по имени-отчеству.
— Ох-ох-ох. Вера Николаевна. Назову, не переломлюсь. Смотрите, что там написано.
— Мотель Бейтсов. Во чудики. Надеюсь не Норма и Норман.
— Кто такие?
— Это сериал по телеку идёт. Ужастик и триллер. Этот Норман псих такой, убил отца, любовницу, а мама его, Норма потакает ему. Вообще-то артист красавчик. Всегда чисто и опрятно одет, прилизан. Аккуратно пользуется вилками и ножами.
— Красавчик говоришь? Пап, может сразу обженим их? А то Вере Николаевне замуж невтерпёж. Где тут припарковаться? Ладно, вот сюда. Уберу машину с дороги. Фуф! Первый, пошёл! — Я выпрыгнула из кабины.
Павел
***
Следующие две недели были очень загружены. Электрики меняли проводку согласно техусловиям, выданными пожарным инспектором. Сантехники установили в каждом доме монолитную душкабину западного производителя.
Хоть и началась весна, но копать ямы под септики пришлось мощным экскаватором. Зина уже жалела, что начала такой проект — финансы вылетали как газетные обрезки от сквозняка.
Мы эти две недели ни разу не занимались сексом — усталость мышц ног, рук и спины мешали заснуть, не то что потрахаться.
Если нанятые рабочие делали заказанную работу, то я выгребал из шкафов и сундуков тряпьё, сортировал его на пригодность для клиентов. Простыни, пододеяльники и наволочки отбраковывались лишь в том случае если были совсем рванные. Годные стирались в машинке, которая работала без перерыва. А остальное я сжигал в печах домов, используя их как топливный материал.
За такой энергичной деятельностью не заметили, как пришёл апрель. Вместе с ним и повестка в военкомат. Пока лишь на медкомиссию.
— Как они могут тебя призвать? Ты ведь пока ещё гражданин Украины! — Мама гневно отшвырнула повестку.
— Похоже план по набору в армию в этом районе горит. Не то не стали бы вызывать иностранного гражданина. Как они вообще прознали что я существую.
— Так мы же оформлены в миграционной полиции как беженцы. Я позвоню Никите. Наверняка у него есть знакомый юрист, который знает тонкости закона.
Мама поговорила с Никитой.
— Я уезжаю к нему. Вероятно, с ночёвкой. Позвоню тебе. Не обижайся, родненький... Ну вот и хорошо. Привести тебе молоденькую шлюшку... ? Ха-ха-ха! Я шучу!
— Зинаида Макаровна, я не могу доверять вашему вкусу. Я
Из командировки 