Он едва успел снять перчатку, а я уже оделась, поправила платье. Жду вердикта.
— Вера Николаевна, вы будете хорошей роженицей — у вас широко расположены тазовые кости. — Я улыбаюсь на четверть окружности головы. — Удачи вам!
Процедура с мамой длилась дольше. Мои грешные мысли — мама также возбудилась, трахнула врача, он убрал спираль, возбудился, трахнул мамочку... Судя с каким видом, мама вышла из кабинета, всё так и было.
— Больно, однако. Приросла спиралька за n лет к плоти... Тампон дай, надо заткнуть, чтобы не перепачкать всё.
Успеваем к обеду доехать домой к Вашакидзе. Фура наша стоит у построенного кафе. Оказывается, Шота отдаёт нам остатки стройматериала, бетономешалку и бур для бурения ям под бетонные сваи. Два б/ушных холодильных ларя еле впихнули в оставшееся пространство. Папа осматривает агрегаты Вольво, чтобы одним прыжком доехать домой. Вечером получаю письмо на ящик. Вера.
«Я приеду к вам жить! Это не Даниил, а чёрствый истукан!!!
Но обо всём по порядку. Как и говорила, сегодня утром я полностью выздоровела. Быстро навела блеск в доме, поменяла шторы на летние, пропускающие синие лучи. Приготовила три салата, мясо по-французски. Купила две бутылки вина и коньяк. Надеваю его любимый деловой костюм, в котором он посылал меня на собеседование в одну фирму. (Естественно в белье, под которым естественно всё сияет!)
Встречаю его величество у дверей, объявляю праздничное застолье. Хочет поцеловать меня в щёку, но я подставляю губы. Идёт купаться, переодеваться. И вот ОН, кульминационный момент. Беру бокал за ножку и произношу:
«Даня, я люблю тебя!»
И что ты думаешь? Неправильно ты думаешь, Верочка, ой неправильно!
«И я тебя люблю... , ДОЧЕНЬКА!»
Я посчитала что он оглох. Мало ли что там на рынке случается.
«Даня, я люблю тебя как мужчину!». — Говорю чётко и ясно. Тут нет никакого двусмыслия. — девушка хочет мужской любви. Ясно и просто.
«Я люблю тебя как ОТЕЦ ДОЧКУ!».
«Ты мне не ОТЕЦ!». — Кричу ему. «Ты мой мужчина!».
И всё! Мясо и салаты на полу. Я лежу в спальне.
Подожди меня в Тюмени, поедем к тебе вместе. Я сейчас прозвонила фирмы. Автобус из Омска до Тюмени выезжает в пять утра, в десять буду рядом с тобой, моя любовь.
Пошла собирать шмотки. Пусть живёт один!».
Пишу ей ответ:
«Видимо после болезни ты плохо соображаешь. К чему истерика? Ты достаточно взрослая, должна была пойти по второму пути!
Надо было сесть за стол, выпить за здоровье, обсудить дела на его работе. Может у него проблемы? А ты... !
Ты ему сказала о том, что знаешь о нём? Ты дала ему время взвесить твоё знание? НЕТ!
ТЫ ЗА НЕГО ПОБОРОЛАСЬ? НЕТ!
Ты доказала ему что достойна его любви?
Всё нет, нет, нет... Ты разве НЕТ? Ты — ДА!!! Марш сейчас же к нему. Он поймёт твоё состояние, простит выходку с ужином. Удачи!»
Дарья. Четвёртое июня.
«Господи! Всемогущий Господи, благодарю Тебя за лёгкие испытания, посылаемые на нас с сестричкой. Молю не менять промысла Твоего! Даруй здравие и покой всем людям. Поучаствуй в судьбе безбожниц Ми и Лан».
Сегодня я проснулась первая, помолившись сидя на диване, пошла во двор. Роса омыла мои ступни, пробудила окончательно. Омыв межножье, почистила зубы. Как странно, почему в ските ни у кого зубы не болели? А Ника говорит, что могут заболеть, если не чистить. Ах, да! Господь ведь научил нас жевать живицу сосновую. Но паста, вкуснее и запашистее.
Скотина мычит, блеет. Надо будить Настю, хватит ей нежиться. Ника грешница положила голую ногу на мужа моего. Мне тоже хочется так провести ночь — в объятиях мужа, слушать как бьётся его сердце.
Как жизнь бывает сурова 