Дышу глубоко и медленно, пытаясь возобладать над собой. Такое чувство, будто мы не беседовали только что на нейтральные темы, а занимались по меньшей мере чатовым сексом.
Ну а если и впрямь?
Из памяти всплывает полученная утром от себя заметка, припоминаются вновь подозрения не такой уж и большой давности. Хотя суховатым своим разговором девчонка эта вроде как сумела благополучно усыпить их.
Несмело приподнимаю глаза.
Даша не смотрит на меня, взор её опущен в чашку кофе. Нижняя её губа слегка подрагивает, указательный палец выводит круги около ручки чашки. Выражение её лица — рассеянно-грустное.
«Я надеялась, что в новом городе и люди будут другими. Не такими навязчивыми», — вспоминается мне произнесённая ею фраза, когда она рассказывала о причинах, побудивших её родителей выбрать для переезда Интервиль. В прежнем месте обитания, возможно, за плечами её осталась не одна и не две смущающих её истории.
Лицо моё обжигает краской стыда. К чему я валю всё с больной головы на здоровую, приписывая ни в чём не повинной интеллигентной девушке собственную похоть?
— Вы не так уж и виноваты, Виктор, — меланхолично произносит она, продолжая лелеять кончиком пальца ручку кофейной чашки. — Я уже успела удостовериться, что от судьбы не уйти. У всех свои инстинкты. Почему вы должны быть лучше иных?
Кажется, это только что был шах и мат?
— Сядьте, пожалуйста, рядом, — строго добавляет она, глядя на меня через линзы своих квадратных очков. — Я бы всё же хотела показать вам свои снимки Новосибирска... при условии, что вы будете держать себя в руках.
Сглатываю вязкую слюну. Сдвигаю вбок стул, втайне чувствуя облегчение оттого, что уже могу привстать, не боясь раскрыть некоторые детали своего состояния.
— Не все знают, что в Новосибе лишь часть домов и сооружений можно отнести к условно новым, — говоря это, Даша чуть поправляет очки, выглядя в этот миг трогательно и беззащитно. — Есть своего рода Старосибирск, центральное ядро из зданий древней архитектуры, сооружённых ещё в двадцатом веке, если не раньше.
Палец её вслед за дужкой очков касается поверхности планшета, вызывая на экран один из панорамных альбомов.
— Это — развалины старой атомной электростанции, где добывали энергию с помощью деления ядер урана, — понижает голос Даша. Кончик её пальца указкой странствует по экрану. — Метод эффективный, но довольно грязный, хотя альтернатив ему до изобретения чистого термояда не было.
Колено её под столом касается моего колена. Я на миг перестаю дышать, с одной стороны — загипнотизированный глубоким голосом собеседницы, а с другой стороны — вдруг поймав себя на странной полугрёзе-полужелании о плавно поднимающемся снизу вверх к моей промежности каблучке.
— Тут располагалось здание Партисполкома, где проходили съезды высших руководителей партии, где решались некоторые из областных вопросов, где разоблачались культы личности и осуждались молодёжные субкультуры, — медовым голосом продолжает она. — Говорят, что однажды на одном из съездов тут даже видели Ленина.
Я вдруг ощущаю под столом нечто новое и незнакомое. Что это, её рука лежит на моём колене?
— А здесь, ближе к центру, располагается старинный кинотеатр, пользующийся репутацией очага фривольных знакомств и нескромных развлечений. — Даша уже почти шепчет, голос её стихает временами до мягкого шелеста, меж тем как ладонь её медленно, но верно движется в веками испытанном направлении. — Именно в нём... сразу после падения Железного Занавеса... впервые поставили «Эмманюэль-3»... и именно в нём мои дед и бабка впервые познали друг друга... на задних сидениях во тьме кинозала...
Она замолкает, тяжело дыша. Молчу и я, чувствуя, как брюки мои готовы лопнуть изнутри, хоть пальчики Даши так и не сделали
Илюша и его мама 
webmaster@3iks.ru