чтобы сохранить тепло на ее спине, как Полина вдруг перевернулась и села на кровать, ничуть не смущаясь своей обнаженной груди, которую даже не потрудилась прикрыть.
Я тут же отвел взгляд, сделав вид, что ничего не заметил, но ее топ так и маячил перед глазами.
У Полины задорная грудка и упругими «мячиками», кончики коих венчали крупные соски. По форме ее грудь походила на Верину, только, конечно, моложе и оттого краше...
Мне стоило большого усилия, чтобы отвести взгляд и протянуть ей одеяло.
— Дядя Дима, как Вы считаете: моя грудь достойна внимания?
— Конечно, - быстро ответил я, глядя себе под ноги.
— Тогда почему Вы на нее не смотрите?
Это был шах и мат, и я не знал, как отреагировать на эти слова. По сути, еще вчерашняя девчонка, Полина уже была расцветшей молодой женщиной, гордая собой и своим великолепием.
Мне оставалось лишь только образумить ее.
— По...лина... ты ведь должна понимать, что я и ты... То есть, я и твоя мама... Я очень ее люблю, и я не могу...
— Что Вы не можете?
В ее словах был некий двоякий смысл и даже вызов, и я осмелился посмотреть ей в глаза.
Передо мной была далеко не девочка, какой я привык ее видеть и считать. Красивая молодая девушка, чьи черты лица и образ были словно копией Веры в то время, когда мы еще не были знакомы.
Такой Вера досталась тогда своему мужу, а до него?..
Я сам потянулся рукой к ее груди, и ощутил забытую упругость юной кожи и укрытой под ней зрелой плоти.
У Веры грудь опала, и даже во время нашего интима она не снимает лиф, чтобы груди казались выше и плотнее. Но меня и это уже не заводит, а сейчас...
— Девочка моя, - я всегда называл Полину так. – Что ты со мной делаешь? Зачем?
Полина горделиво выпятила грудку вперед, и взболтнула кудрявой гривой.
— Ну а почему нет? Насколько я знаю... У Вас ведь с мамой... уже давно ничего нет...
Это была дерзкая и провокационная выходка. Но это была правда. Не то Вера, понимая, что теряет свою привлекательность, стала ограничивать наши с ней отношения, не то действительно поостыл к ней, но секс между нами уступал место какому-то равнодушию... Впрочем, мы даже не обсуждали с Верой это. Порой мне ничего не хотелось, а когда я был бы не против заиграть с ней, Вера жаловалась на отсутствие настроения.
Но сейчас слова Полины словно стимулировали мое либидо, и я аж скрипнул зубами от досады.
— Я люблю твою маму...
— И только? – развела она уголки губ.
Эта ее улыбка окончательно замутила мне разум.
Я схватил Полину за плечи и властно привлек к себе, впиваясь губами в ее губы. При этом я ощутил, как стиснулась ее грудь, прижатая к моему торсу. Запах молодого и упругого тела заводил меня, а мои ладони, которые еще были влажными от крема, скользили по ее плечам и спинке, стискивали талию и трогали груди, которые, не в силах противостоять себе, я с жадностью стал целовать, как только открылась возможность.
Полинка забросила мне на плечи руки и даже подалась чуть вперед. Было видно, что ей нравились такие ласки. Соски отскочили, набухли...
На миг я отстранился от нее, глядя глаза в глаза, и увидел в них не меньше желания, чем испытывал сам. Даже мысль о том, что знал Полину еще, считай, ребенком, а теперь мог воспользоваться ею, как женщиной, не посетила меня.
— Полина... Если ты... - я не знал, что говорить, и надеялся, она поймет все без слов.