себе и ей уже в губы с силой упирался мой сочащийся твёрдый член.
— Давай, мама... Ты же знаешь, КАК я люблю... , — требовательно и нетерпеливо рыкнул я, — ну!!!
Она бросила на меня свирепый взгляд. Впрочем, я не заволновался. Ни на миг. Конечно, она могла меня укусить за причинное место или больно вцепиться своими длинными изящными ноготками. Да и вообще... Но... Хм... Но, если бы она действительно ВСЕРЬЁЗ хотела бы оказать мне сопротивление. То я бы это понял, едва только обнял её в первые секунды. Я ведь тоже очень-очень хорошо знал свою маму, не меньше, чем она меня.
Возбуждённая напряжённая головка ткнулась ещё пару раз в плотно сомкнутые губы. И мама как-то враз, сдалась сразу и безоговорочно. Как-то, по виду хоть и нехотя, но сама распахнула ротик, и я, сгорая от нетерпения и желания, буквально одним махом, пригвоздил её голову к стене. Она шумно подавилась. Но я-то уже знал её таланты.
На несколько мгновений я так и застыл, с насаженной маминой головой на моём копье, пребывая на вершине бескрайнего кайфа, наслаждаясь женским ртом... Но потом опомнился, — ну, нельзя, же вот так ни с того, ни с сего с родной матерью, как с вокзальной шлюхой. Я медленно вытащил член из её рта, дал маменьке отдышаться. Но зато, когда разбухшая головка снова упёрлась ей в губы, она уже без малейшего промедления покорно распахнула рот.
Я не спешил и не был груб, но прекрасно понимал, что насилую родительницу самым бесстыдным образом. Но тянулось всё прекрасно, с той самой, уже почти позабытой за неделю, неспешной изощренностью, какую я никогда и не найду больше, наверное, ни в одной женщине. Моё тело узнавало чуть ли не каждое ее движение, будь то движение её рта, губ или языка. Да, да, мама уже сама добровольно, без всякого понукания, ласкала меня, «строчила миньет», как говорится.
И как недавно на корабле Греха без малейших возражений — безропотно давала играть собой, как послушной куклой, исполняла мои прихоти во время нашей «оральной любви», угадывая их по мановению моих рук, сжимавших её голову, легко позволяя откровенно демонстрировать моё превосходство над ней.
Я снова довольно быстро докатился до самого пика, обильно напоив родную маму горячим семенем и наконец, оторвался от нее, без малейших сил, опустился на кучу белья на полу...
Мама облегчённо шумно задышала, хватая осквернённым ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Она снова закашлялась. Я видел, как из её носа течёт моя сперма.
Наверное, что-то нужно было сейчас сказать. Но в голову совершенно ничего не лезло. Да и что тут скажешь? Всё уже было продемонстрировано без слов.
Мама сидела напротив меня, а посему ей было несложно пребольно зарядить мне в нос аккуратной голой пяткой. Я вскрикнул от неожиданности.
— Мама... , — простонал я, закрываясь рукой от следующего удара.
Она молотила меня босыми ногами, как велосипедист по педалям, мне и оставалось только закрываться и укорачивать голову. Иногда получалось, иногда нет.
— Мама... Давай, поговорим! — слабо простонал я.
— Да, не о чем тут говорить, идиот! — прошипела она мне в ответ аки взбешённая дикая кошка, — это надо забыть! Забыть! Не было этого ничего! Не было, понимаешь!? НИЧЕГО не было! Это нужно пережить и забыть!
— Мама... Я не могу ничего забыть! — простонал я, — мам... я теперь с ума по тебе схожу! Умираю просто...
— Вон! — в ярости выпалила она. Её негодующий перст уставился в сторону двери.
Жена и чудовище 
webmaster@3iks.ru