шутливыми вставками, чтобы не выглядеть сильно зафилосовствовавшимся обывателем. Но тут же подхватывал своё повествование дальше.
— И всем на тебя пофиг, как и тебе на них. И вот тут, ты понимаешь, что ты одинок как нигде. Да, ты одинок и сидя в квартире, но тут, люди сильней подчеркивают это, они словно говорят «смотри, ты никому не нужен, никто тебя не замечает». И так каждый день, огромная масса новых лиц, и ощущение, что их просто бесконечно, каждый день, ты будешь видеть новые тысячи лиц, огромное количество машин, и все куда то спешат, у всех какие-то дела. А я спокойно иду домой, будто живу в другом мире, где не нужно никуда торопиться. Куда вот они спешат, что будет, если они не будут спешить? И вот тут, ты совсем один. Потому как, именно в толпе, среди людей ты задумываешься об этом. А в огромной пустоте, ты даже не замечаешь этого. Бывало же, находился один на берегу реки или ещё где-нибудь. Там ты спокоен, ты даже не думаешь, что находишься тут в одиночестве.
Арсений поднял глаза к потолку, задрав свои брови кверху.
— Нууу... — задумчиво растянул он, потом перевел взгляд на меня — Ты немного подменяешь понятия. На берегу реки тебе просто хорошо, ты там отдыхаешь, но это не избавляет тебя от одиночества. Просиди на реке столько же времени, сколько ты проводишь в своей квартире, в метро, на улице. — Он чуть промолчал, давая возможность выводу самому созреть в моей голове. — И ты так же ощутишь всё то же самое, что и в толпе, как ты говоришь.
— Да, согласен, но всё же. Ты же не будешь отрицать, что большой город и толпа каждый раз будут тебе напоминать, а на берегу реки ты просто можешь не думать об этом?
— Возможно, но тогда получается, что всё равно твоё положение не меняется. Ты одинок, что тут, что там, верно?
— Верно. Но одиночество бывает как физическим, так и психологическим состоянием. Всё же, это больше ощущения. В картине, ты же в первую очередь пытаешься передать ощущения. И где я себя ощущаю более одиноким, там и есть одиночество.
— И всё-таки большое значение имеет время пребывания в этом месте. Попади ты на необитаемый остров, и через неделю от одиночества ты выть будешь.
Арсений мне нравился ещё тем, что он охотно мог поддерживать разговор даже на совсем пустые темы. С ним можно было спорить абсолютно обо всем, будь то серьезные проблемы, либо полнейшая ерунда, с оттенком полной чуши.
Так как, растирание всякой ерунды было одной их черт моего мозга, я продолжал этот разговор:
— То есть, ты хочешь сказать, что человек в городе не может быть одинок? Либо, это ничем не отличается от одиночества, скажем, на необитаемом острове?
— Ну, не совсем так. Скорее, одиночество в городе, какое-то искусственное, ну или даже какое-то выдуманное самим человеком. Если эти ощущения одинаковы в городе и на острове, то они, в таком случае, находятся на разных стадиях эмоционального состояния. В городе, одиночество это результат, например, замкнутости, необщительности ещё чего-нибудь. То есть, человек может устранить это ощущение, не быть одиноким. То есть, тут всё зависит от него, он просто должен захотеть изменить свою жизнь и всё, она изменится. Есть возможности для устранения одиночества, иными словами. Всё остальное, это отговорки. А на острове, одиночество проистекает от безвыходности. Тут одного желания уже мало. С одиночества тут всё начинается, это уже не результат сложного характера человека, здесь уже физические условия. И самое страшное, что
Бабушкино окно 