в прихожей начал, так и все время пытался заглянуть, что у меня там под юбкой. Не видел раньше никогда?
— Это унизительно для женщины, когда ей пытаются залезть под подол! — продолжала отчитывать меня супруга. — будешь просить прощения, а чтобы ты понял, как это унизительно, будешь делать это на коленях. И Стелла еще придумает тебе наказание. — А пусть колготки мои в рот возьмет, и поскулит, как песик. Вел себя как похотливая собачонка, вот пусть такой и побудет. А я уж решу, простить эту псину, или к ветеринару отвести, чтобы кастрировал его. — Отлично, — супруга была в восторге, на горизонте замаячило очередное мое унижение, мало того, унижение на глазах постороннего человека! — Давай зайка, вставай на колени, ручки у груди, как собачки служат, ротик открой, — супруга вытащила колготки у меня из кармана, и дразнила меня ими, как дразнят собаку. — Ну хватай, давай, хороший песик. — жена водила колготками по лицу, а я пытался ртом поймать их. Затем она бросила их на середину комнаты и скомандовала: «принеси». Я пошел было, но услышал окрик Стеллы: «куда! На четвереньках! И зубами»
Я бухнулся на карачки и пополз. В голове шумело, член давило изо всех сил, я был возбужден унижением. Добравшись до комочка колготок, я, как и положено песику, обнюхал их. Пахли они божественно, и я, зарывшись носом в ткань представлял, что лижу Стелле между ножек. Затем, я схватил их зубами и стал рычать и мотать головой, как щенок играет с тряпочкой. И потом, ухватив, чтобы промежность с самым сильным запахом была во рту, понес колготки жене. Голову я держал при этом высоко, как делают собаки, когда несут что-нибудь в зубах. Доползя до жены, я остановился и стал поскуливать.
— Ну-ну, собачка вошла во вкус. Сейчас мы тебе ротик займем, — жена впихнула пальцами мне почти всю ткань в рот — А теперь ползи к Стелле, извиняйся. Я метнулся к Стелле и стал с набитым ртом пытаться выговорить извинения: — Пшоштите мея пожашуша Шеаа. Стелла, сидя в кресле, подалась вперед, якобы прислушиваясь, конечно при этом она широко расставила ножки и вся ее промежность была напоказ.
— Что ты глупая собачка, тявкаешь? Хочешь понюхать меня там, как делают щенки? — у Стеллы сверкнули глаза, — Давай ему глаза завяжем чем-нибудь, и пусть правда меня понюхает. — Не видел, похоже, ч
то там, у женщин под юбкой, так хоть нанюхается, — продолжала развиться она. — Дай мне свои трусики, — попросила Стелла жену, — закрою ему глаза. Жена достала трусики из кармана. Подошла и надела мне на голову. Почему они у нее в кармане! Видимо, она их сняла раньше, и домой пришла уже без них. Стелла взяла меня за ухо и потянула мою голову к промежности. — Нюхай, давай. Я сопел и вдыхал этот запах. Конечно, кружево не перекрывало обзор полностью, и я мог любоваться киской Стеллы. Но губы мои были закрыты колготками, и я мог только смотреть и нюхать. Повозив лицом по своей киске, Стелла оттолкнула меня: — Все кобели одинаковые, яички отрезать нужно, чтобы были ручными.
— Ну, можно и не так кардинально, — возразила жена. — Зайка, ты почему туфельки не протерла, когда нам несла? Теперь все грязно в комнате, иди, возьми тряпочку и все протри. — жена уже откровенно при Стелле называла меня в женском роде. — И пусть колготки во рту так и держит. Так прикольнее, — пожелала Стелла. Я потащился в ванную, трусики жены я с головы не снял, побоялся. Кроме того, я был возбужден до предела, и не