парней, так я сведу вас и куролесьте сколько сил будет хватать, но на сторону ни шагу. Слову твоему верить не могу, только согласия спрашиваю. Если, что не так, отправлю домой, а там тебя бабушка не дождётся.
– Мамочка, я тебя люблю, сделаю, как скажешь, – расплылся в слащавой улыбке Сергей, приближаясь к матери.
– Разумеется, сделаешь сыночек, ты парень не глупый, коли двух взрослых баб под себя уложил, да и последствия, ежели ослушаешься меня, тебе такие не нужны. Теперь ещё об одном, вожатого вашего Селиванова Дмитрия слушаться как меня. Что ты мой сын, ему известно и его слово для тебя – закон. А теперь иди в столовую, а вечером я тебя познакомлю с этой женщиной. На меня не облизывайся, как кот на сметану. Хочешь бабу, будет тебе баба, если будешь слушаться меня, для всех мы однофамильцы. Теперь говори, что решил.
– Но мы иногда будем с тобой?... касаясь груди матери спросил Сергей.
– Здесь нет, если вырвусь на денёк домой – захвачу с собой и то не скоро, поэтому обо мне забудь, всё, ступай в столовую.
Сергей глубоко вздохнул и понимая ту серьёзность с которой мать ему обрисовала его перспективы жизни в лагере согласился, не без надежды на мягкость Ксении Николаевны, в решениях их отношений. Он поспешил в столовую через спортплощадку, надеясь сократить дорогу, есть хотелось ужасно.
Ксения Николаевна сняла трубку телефона и набрала номер столовой. На обратном конце провода ответила Варвара Петровна Кузнецова
– Варя, это Погодина, ты мне нужна будешь после обеда, в тихий час зайди ко мне, поговорить надо. Часть 3
Обед закончился и столовая опустела, лагерь готовился к тихому часу. Варвара Степановна дала последние указания на кухне, оговорила меню к ужину, заглянула в кладовую, переговорила с Самохиной о запасе продуктов на следующий день, позвонила Никодиму Ивановичу – завхозу лагеря, о поездке за молоком в близлежащий совхоз на молокоферму.
– Вроде бы всё, ничего не забыла, послушай, Маш, ты присмотри здесь без меня, чтобы на полдник к пирожкам фрукты дали. Меня Ксения Николаевна зайти приказала, я скоро.
– Случилось что? – озабочено вскинулась кладовщица, взглянув на Кузнецову, но не найдя на её лице ни малейшего признака тревоги, успокоилась, – я уж испугалась, что не так, коли вызывает.
– На то оно и начальство, чтобы вызывать да раком ставить персонал, а то мышей ловить перестают, – пояснила Варвара Петровна
– А чего же раком, вроде стараемся, жалоб нет, – не до конца понимая заведующую, удивилась Мария Захаровна.
– Это когда через голову не доходит, так самая лучшая поза, чтобы окончательно дошло. Старый способ, на себе опробован. Где прежде я работала, так наш начфинчасти только так и разговаривал с подчинёнными, бывало весь зад после его планёрки огнём горел, зато и дисциплина была без бардака.
– И мужчин тоже ставил?...
– Да нет, в его подчинении одни бабы были. Зато и претензий к своим мужьям от них не было. Твой шеф тебя не ставил что ли?
– Так я у него, вроде, как законная жена, чего же тут лютовать над женщиной и так своё возьмёт, когда захочет, только не вспомню, когда уж хотел в последний-то раз, – сокрушённо вздохнула Мария Захаровна.
– Нечто других мужиков вокруг нет что ли? А, да ну тебя, заболталась совсем с тобой. Идти надо. Убогая ты какая-то. С мужиками не везёт, так с бабой спробуй… – и хлопнув дверью оставила Марию Самохину с немым вопросом на губах – «Это как же, с бабой?»
* * *
Пока шла к домику Погодиной, Варвара Петровна прикидывала, зачем
Злой вечер 