кого-то из них, ради золота. Но это был крайний вариант. И я думал что до него дело не дойдет. Самое разумное было подослать к Котову его бывшую любовницу Марьяну. И девушка убедит командира партизан, уйти с нами в будущее. Прихватив с собой немецкое золото. Котов судя по рассказам Марьяны, любил женщин и вкусно поесть. И это все у него будет в избытке, попади он к нам в тысяча девятьсот девяносто пятый год. С деньгами можно и в России не плохо жить. Публичные дома, дорогие рестораны и масса других развлечений. Все сейчас было в Москве и других крупных городах. А лучше всего уехать за границу, теперь выезд в капиталистические страны был открыт. А ведь ещё пять лет назад при коммунистах. Попасть за границу простым советским гражданам, было нереально. — Всё, отбой бойцы. Полчаса в нашем распоряжении, а потом махнем через болото на остров... — сказала Марина, устало садясь на землю спиной к сосне. Моя мать сняла с шеи автомат, и положила его к себе на колени. А Петро её бойфренд и ординарец, внешне похожий на белобрысого "Ганса". Моментально дал Марине прикурить как только она полезла в карман за сигаретами. За что Марина обняла парня и по матерински приласкала. — От сосны ни на шаг не отходить. В туалет, ходите прямо тут, нам стесняться нечего. А отойдете в сторону, и ваши кишки будут висеть на деревьях... — предупредила нас Марина, полулежа с сигаретой в губах, в объятьях молодого парня Петро. Черноволосая партизанка Марьяна, села рядом с моей боевой мамашей. И с ней расположился её адъютант Юрко. В отличии от своего друга матроса анархиста. Чернявый казак Юрко, даже в немецкой форме не был похож на фрица. И парень старался ублажить красивую и своенравную атаманшу Марьяну. А эта сучка партизанка, отдыхала положив свою чёрную голову ему на грудь, курила сигарету. Да и мы все дружно закурили, после пережитого ужаса в лесу. Когда нас напугал игрой на дудке, призрак повешенного пастушка. Я положил пулемёт к ногам Маришы, и сел рядом с ней. А Ханна несводившая с меня глаз, тут же прислонила на мою грудь, свою белокурую голову. Закурив сигарету, я дал прикурить немке. И та с благодарностью затянулась, выпуская дым из своих красивых губ. Витёк мой брат, захомутал Марусю, прижимая к себе степную волчицу в немецкой форме. И к моей радости анархистка была непротив. А я уже по честному, потерял к ней интерес, попробовав её дырки. Да и мне сейчас нужно было больше внимания уделять Ханне. Ведь завтра белокурая валькирия "люфтваффе", попадет в свое время. И мы с ней расстанемся навсегда. Света, тётя Оксана, баба Зина и родственники Нефедовы. Легли к сосне с противоположной стороны, ближе к болоту. Жена Михалыча, базарная торгашка тётя Оксана, в немецкой офицерской форме. Прилегла на грудь к Ивану, деду своего пузатого мужа. Но Иван сейчас был молодым и красивым парнем. А Михалыч старым пятидесятилетним мужиком. И только у Светы и бабы Зины, не было пары. И они положив автоматы на траву, лежали на земле и расслабленно курили, отходя от утомитенного похода по лесу. И набираясь сил для опасного перехода через болото. — Боец Нефёдова, как там насчёт шнапса, всем по глотку... — Марьяна подняла голову с груди своего адъютанта Юрко, и посмотрела на тётю Оксану. — Да без проблем госпожа атаманша. Это мы сейчас быстро организуем, зря что ли водку с собой в дорогу взяли... — жена Михалыча, метнулась к
Рождение ребенка с мамой 