дома решето, в подвале было в избытке. Но ни Витёк, а уж тем более Михалыч, до этого не додумались и не стали бы вытворять подобное. Беглые зеки из соседней колонии и охотники за " цветным " металлом, тоже бы этого не сделали. Да и зачем им устраивать стрельбу из автоматов белым днём, тем самым привлекать к себе внимание. Немцы которые могли появиться тут из временного туннеля. Тоже отпадают, так как они бы позабирали в доме ценные вещи, а Витька с Михалычем, взяли бы в плен или застрелили на месте. Ведь они бы точно обыскали бы подвал и окрестные дома. Оставались только призраки, которые видели сквозь стены и им нужна была только Марьяна. А вот другие люди, их неинтересовали. По этому они и не пошли в подвал, видя сквозь его стены, что партизанки там нет. — И вообще тут в Плетнёвке, расположена аномальная зона. По идее в это время, ты должна лежать в полицейской управе в Локте. Изнасилованная после допроса и с отрезанными грудями. А ты сейчас идёшь со мной, живёшь, ебешься и наслаждаешся жизнью. И всем этим ты обязана моей матери. Неблагодарная ты Марьяна, раз хочешь пойти против Марины, которая спасла тебе жизнь... — сказал с укором я девушке в немецкой форме. — Уж какая есть, а ты бы помалкивал. А то будешь дрючить бабку старую, а ко мне не подойдешь... — зло сказала Марьяна, останавливаясь и ставя ящик с водкой на землю. — Да я благодарна твоей маме за своё спасение. Но атаманшей больше ей не быть. Сегодня вечером я с ней разберусь. И вы все присягнете мне на верность. Я не для себя стараюсь, а для вас. Со мной вы не пропадете, ну, а Марина будет моим замом... — уже мягче сказала мне Марьяна, пристально смотря в мои глаза. И я понял, что молодая двадцатилетняя партизанка из прошлого. Станет достойной заменой тридцативосьмилетней Марише. — Только ты её сильно не бей, когда будете драться за право быть нашей атаманшей... — попросил я девушку, зная что та владеет приёмами карате. — Постараюсь, но если твоя мама Костя начнёт брыкаться. Врежу ей как следует, а вам не советую встревать в наши с ней разборки. И вообще помалкивай об этом... — опять зло сказала Марьяна, в очередной раз поднимая ящик с водкой с земли. И мы пошли к ней к церкви, до которой оставалось метров сто. — Так тут ваш призрак живёт? А мне он точно ничего не сделает...? — спросила у меня Марьяна, когда мы подошли с ней к церкви, и к колокольне стоящей позади неё. Безлюдная деревня и мрачноватая старая церковь с колокольней. Внушили определённый страх, даже такой бесстрашной атеистке, как партизанка Марьяна. — Да не должен по идее, ты же в немецкой форме. А лучше пой какую-нибудь фашистскую песню, когда мы будем подниматься на колокольню. Это должно успокоить призрака... — предложил я Марьяне, и вкратце рассказал ей историю о том, что чекисты после войны. Повесили на колокольне, местного полицая. И что временами он появляется наверху и наводит ужас на деревню и окрестности. — Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren, Öffnen die Mädchen die Fenster und die Türen... — ( Если солдаты маршируют по городу. То девчонки им открывают окна и двери...) — запела Марьяна популярную немецкую солдатскую песню, и стала вместе со мной подниматься на колокольню. — Осторожнее дорогая. Тут нет перил и идти нужно прижимаясь к стене...
Ночка 