гладкую ляжку. — Ох не надо меня в машине насиловать сынок. Приедем на реку, погрузим рыбу в прицеп, и делайте с Витей вдвоём со мной что хотите.— хохотнула тётя Оксана и осеклась на полу слове. Потому что возле сгоревшего моста стоял лось. Тот самый призрак седого сохатого, который был на реке вечером. Лось смотрел на нас чёрными пустыми глазницаим и качнув головой в сторону леса на бугру, пошёл туда растворившись в утреннем тумане. Там на верху в лесу находилось болото, и туда звал нас призрак убитого нами лося. — Это он нам знак подал парни. Завтра нужно на это болото идти. Иначе он житья не даст в Плетнёвке, да и в городе тоже. Боюсь я его и того полицая седого тоже. — сказала тётя Оксана, проезжая мимо сгоревшего моста от которого остались одни бетонные сваи и перекрытия. Деревянный настил на мосту сгорел почти полностью, и из воды торчали только бетонные сваи, почерневшие от копоти. Что было очень хорошо, теперь к нам с той стороны никто не приедет. А в город за продуктами мы и на машинах доедем по большаку. — Ой, ребята, ну не сейчас парни. Давайте рыбу сначала загрузим, а потом искупаемся в реке и со спокойной душой поебемься. Я вам сразу двоим дам одновременно.— говорила нам с братом Оксана, когда мы подъехали к тому месту где лежала накрытая травой гора рыбы. Я обхватил мамину подругу сзади, мял руками её сисяры через блузку. И прижимался стоявшим колом членом в штанах к её пухлой жопе обтянутой тугой джинсой. А Витек сосался с ней стоя спереди и мял тёте Оксане руками жопу. — Да ладно Вить, отпусти её. Успеем этой бляди ещё засадить. Давай лучше рыбу в прицеп грузить. А то нам атаманша Мариша пиздюлей даст обоим. — я назвал тётю Оксану блядью, но она не обиделась, она по сути ей и была, красивой и развратной шлюхой под сорок лет. И за это она мне и брату безумно нравилась. Витёк так же как и я, жутко не любил " целок" и " монашек" которых нужно обхаживать и уламывать на секс с ними. Нет нам с ним по душе были доступные женщины, такие как тётя Оксана и наша атаманша Мариша, ментовка Света и Ханна. И я думал, что и Марьяна не будет строить из недотрогу. — Травой, травой, парни получше накройте. Костя, нарви лопухов и ими обложи сверху рыбу. — говорила нам с братом Оксана, когда мы втроём погрузили рыбу лежавшую на берегу в прицеп. — А сверху лопухов, ветки ложите. Чтобы трава не слетела по дороге. А дома я прицеп тонким покрывалом накрою и обвяжу верёвкой. — командовала мамина подруга, стоя возле машины в чём мать родила. Пока мы с братом рвали лопухи возле реки и носили их к прицепу. Тётя Оксана успела раздеться до гола и сейчас стояла возле машины, выставляя на встречу утреннему солнцу, свой обширный чёрный лобок. Шаньен на голове хохлушка распустила и её чёрные волосы спадали ей на плечи. У Оксаны единственной из наших женщин был животик. Обалденный сексуальный животик, нежный и упругий. Полутовислые груди с тёмно коричневыми сосками. Широкие ляжки и белая пухлая жопа делали эту острую на язык хохлушку безумно привлекательной. — Какие ещё ветки Ксюха. У меня хуй сейчас лопнет. Хоть бы головой своей подумала, прежде чем раздеваться. — ответил я маминой подруге, бросив принесенные ветки возле машины. И в одно мгновение скидывая с
Учитель математики 