к нам наверх, шли солдаты в немецких касках, со " шмайссерами " в руках. У некоторых были на поводках овчарки. Но меня смутила непривычная для немцев пятнистая камуфляжная форма. И даже каски у солдат были обтянуты пятнистой тканью. — А что это за форма у них Марина? — спросил я у матери, отдавая назад ей бинокль. — Немецкий спецназ " Бранденбург 800". Отпетые головорезы и они идут искать сбитую лётчицу. — ответила мне мать с испуганным лицом. Но испуг у Марины длился секунды и спустя мгновение, она как настоящий командир, стала отдавать команды. — Девки, свяжите летчицу по рукам и ногам и посадите её к берёзе. Толик, Костя, устанавливайте пулемёт, готовьте к нему ленты. И если это настоящие немцы, то у нас есть чем их встретить. — Фрау Ханна, фрау Ханна. Вот сигарета покурите, курить zigaretten. — скороговоркой говорил я немке, сидящей спиной возле большой березы. Марина с Михалычем устанавливали пулемёт и заряжали его лентами. Оксана наблюдала за передвижением немцев в биноколь, лёжа в небольшой ложбинке. Света устроившись рядом с моей мамашей, подавала из рюкзака ей патроны. Улучшив момент, я метнулся к берёзе, возле которой сидела связанная по рукам и ногам лётчица. И прикурив сигарету, поднес её к губам белокурой гауптманши. Та, благодарно глянула на меня и с жадностью затянулась, выпуская сигаретный дым через красивый аристократический нос. Поскольку у неё были связаны руки и она не могла оторвать сигарету от губ. А я застыл смотря как немка курит. И с ужасом понял, что влюбился в эту молодую немецкую аристократку по уши. А то, что отважная гауптманша была благородных кровей, не вызывало сомнений. Её красиво очерченное лицо, губы, нос и голубые под цвет неба надменные глаза. Красноречиво говорили об её знатном происхождении. Нет моя мать Марина, Света и Оксана не смотря на свою красоту, все же были колхозницами. А вот Ханна была другой, настоящая " валькирия" из древних германских легенд. Один взгляд её надменных голубых глаз чего стоил? Я подождал пока немка докурит сигарету почти до фильтра, жадно затягивась выпуская дым через нос. Осторожно чтобы не обжечь девушку, вытащил окурок и её рта и, поцеловал белокурую гауптманшу в губы. Ханна не ответила на мой поцелуй, её тонкие аристократические губы оставались неподвижны. Но она и не отвернула брезгливо голову от того, что её целует русский парень. Нет, в холодных голубых глазах немки, не было презрения или брезгливости ко мне. Наоборот в них застыло удивление и даже симпатия. Ведь она видела как я заступился за неё. А сейчас один из всех принёс ей сигарету которая была необходима. И дал ей возможность покурить. Как бы я хотел остаться с немецкой лётчицей наедине. Развязать ей руки и ноги, снять с неё голубой мундир. Интересно как она бы повела себя, когда я стал её раздевать? Оттолкнула, обозавала бы русской свиньёй? Ведь она такими ругательствами крыла нас возле дуба. Или наоборот, позволила с собой делать всё? Ведь немки любят секс и более раскрепощены в этом вопросе чем русские женщины. Но, времени на раздумья у меня не было. Я погладил голубоглазую "валькирию" по её белокурым локонам на голове. И смотря в глаза девушке, сказал по русски что люблю её. — Ханна я люблю тебя. — это слово я произнёс от чистого сердца и бросился пригнувшись к ложбине. Где наш отряд готовился к бою с земляками Ханны. — Ещё раз увижу тебя возле неё. Я эту суку застрелю. —
Совет брату 