президиуме торжественного собрания. После пламенных слов выступивших директор стал награждать целинников ценными подарками. Зуеву достались именные золотые часы, Таныгину подарили картину местного художника, где на фоне озера ротный замполит разговаривал с симпатичной девушкой, над которой кружила небольшая озерная чайка. Главному начпроду роты подарили книгу о здоровой и вкусной казахской пище. Люди выступали и много хороших слов произнесли в адрес командования роты. Особенно старались женщины, некоторые из которых уже содержали в своем теле продолжение рода от тихоокеанских моряков.
«Ласточка ты моя милая», — шептал Зуев, сжимая под столом коленку директрисы, на голубых глазах которой уже успели набежать прощальные слезы.
«Вот и кончилось наше короткое счастье», быстро написала на листке бумаги Фаина и пододвинула к Зуеву. Директор глянул в их сторону и внезапно улыбнулся, Он наклонился к жене и что-то прошептал ей на ухо. Та тревожно на него глянула и слегка кивнула.
После собрания был объявлен прощальный бал, но директор взял за руки Зуева и жену и потянул их к выходу:
— В нашем кафе хорошо накрытый стол давно нас ждет, — улыбнулся он и подтолкнул влюбленных к своей «Волге». Кафе было недалеко от гостиной, и когда они вошли в фойе, то директор кафе с низким поклоном пригласила их к столу. Боже! Чего на нем только не было. Центр стола занимало большое блюдо с жареным поросенком, рядом стояли блюда поменьше с гусятиной в яблоках, салаты, колбасы, сыры и ароматное блюдо с казахским пловом и дымящимися мантами. Коньяк и шампанское замыкали перечень закусок. За столом уже сидело совхозное и ротное начальство. Увидя вошедших, все встали и захлопали так, словно к ним пришел Первый Секретарь ЦК КПСС Казахстана. Парторг совхоза вышел из-за стола, обнял по очереди каждого и провел их в центр стола, над которым висел портрет Л. И. Брежнева.
— Я буду краток, — начал парторг и глянул на директора, тот согласно кивнул. — У нас еще никогда не было настоящих моряков, как в четвертой роте. Силос заготовили на неделю раньше срока, с государством за зерно рассчитались раньше всех. Наполните бокалы! Выпьем за славный Тихоокеанский флот и за командира четвертой целинной роты капитана третьего ранга Зуева и его замполита капитана третьего ранга Таныгина! Виват! — товарищи... Раздался звон хрусталя и громкое приветствие в адрес моряков. У всех, сидящих за столом, было приподнятое, праздничное настроение, только одна очень красивая девушка в белом платье, сидящая на, как говорят, галерке была грустна и все время поглядывала на часы. Шапка черных волос обрамляла ее белый лоб, косы свешивались так низко, что, казалось, уже щекочут соски на ее груди и томную ямку пупка, красные, щедро намазанные помадой губы, играли виноватой улыбкой. Ее талия была настолько тонкой, что казалось, сними она широкий коричневый ремень с пряжкой с ее талии, как та тут же переломится, как тонкая тростинка от порыва ветра. У нее были такие маленькие ножки, что казалось, встань она из-за стола, как тут же упадет на пол.
— Кто это?! — Зуев наклонился к уху Таныгина, метнув взгляд в сторону молодой, лет двадцати, красавицы.
— Известная личность. Тайная жена директора. Дочь чабана, приехала проститься с вами...
— А причем здесь я? — удивился Зуев, внимательно разглядывая красотку.
— Ну, как же? Вы же ездили в гости к ее отцу в дальнее стойбище баранов.
— Ну и?...
— Ей уже сообщили, что вы забираете с собой Фаину, чтобы жениться на ней. Об этой новости весь совхоз шумит...
— Но, погоди ты... У меня все же еще жена есть и двое детей.
Заводная бабушка 