записывать свои представления о боге. Так возникли священные писания в каждом народе.Саша шёл и молча слушал, а под конец сказал:- Чем еврейские священные писания лучше священных писаний других народов?- Возможно, евреи более точно описали божество. Проявили больше ревности в отстаивании своей идеи божества. Больше справедливости выказали в божестве. Но всё это не так существенно, конечно. Главная ценность еврейских писаний в том, что из них вышло христианство.- А не могла христианская идея возникнуть на базе каких-то других писаний?- Могла. О Геракле ты наверняка читал же. Геракл, будучи человеком, но рождённым от божества, совершил все свои подвиги, умер и вознёсся на Олимп к двенадцати богам, пить нектар из прекрасных рук Ганимеда. Но что это даёт эллинам? Разве все эллины способны на подвиги такого рода? Если же эллин так слаб, что не в состоянии повторить подвиги Геракла, за какие ещё заслуги его возьмут на Олимп? Не возьмут. Берут туда только благородных, только красивых, только сильных. Все остальные пожалуйте в аид. А Иисус Христос никаких условий и не ставит перед верующими и в небесное царство берутся самые несчастные и самые незнатные и самые слабые и нищие. Можно предположить, что эллинские писания составлены так, что христианская идея невозможна на их основе. А иудейские писания изначально составлены как христианские.- Ну Вы даёте, - протянул Саша, усиленно размышляя.Андрей Андреевич шагал молча. Ему не нравилось проповедовать. Какое право у него навязывать свою точку зрения? Он произнёс:- Любая идея, Чунга-Чанга, является соблазном. Ты можешь говорить человеку самые правильные и полезные вещи, но из таких речей почти наверняка возникнут какие-нибудь неприятности. Мы не роботы, мы увлекаемся, мы доверчивы. И как же потом поступить, если неприятности? Надо же наказать оратора, кто всех увлёк. Но как же его накажешь, если он говорит-то вещи правильные! Разве его вина в том, что его речи преломились в сознании людей так, что они, загоревшись добром, пошли делать добро, а вышло одно зло? Так вот христианство универсально в этом случае. Иисус проповедует добро, это ясно. А потом его приговорили к казни и повесили на кресте, и это уже явное зло. Но при этом все его соблазны прокляты и отменены, а это опять добро. Я имею в виду, что все наши привычные представления о добре и зле, как только мы приступаем к кресту, разрушаются. Раз учитель казнён, то ученики свободны и получают другого утешителя с неба. При этом Иисус воскрес и вознёсся на небо. То есть в общем виде это выглядит так: сначала человека порабощают законом и ебут ему мозги, а потом приходит спасение, освобождение от закона. А все свои претензии к соблазнителям можно высказать этому самому наказанному на кресте. Я это к тому, что здесь универсальный шаблон психический. Здоровье психики, чтобы от грехов с ума не сойти. - Грех... - повторил Саша. - Андрей Андреевич, а то, что мы с Вами делаем, это грех?- Грех ли то, что я тебя порю? Я ведь тебя и порю потому, что наказываю. Какой же грех после наказания? Ты согрешил, я тебя выпорол, всё искуплено. Другое дело, что нам обоим это нравится. То есть ты постепенно учишься на своих ошибках и понимаешь, как надо себя вести, чтобы не получить ремня. Но тебе именно что хочется ремня, не так ли? А мне хочется этим ремнём орудовать. Мы как бы застряли с тобой во времени, зациклились на боли и на удовольствии от неё. Но, знаешь, жизнь всё расставит по своим местам. Если мы
Проблема Адель 