её и перемещаясь на диван, где лежит Лена. — Так вот, слушайте.«Итак, меня попросили поведать о том, что случилось в ресторане. Но прежде чем приступить к своему повествованию, я поворачиваюсь на спину и тоже присаживаюсь, но так, что правая моя рука снова возвращается к грудям Шуры, а левая демонстративно остаётся рядом со щиколоткой правой ноги Ани, чуть-чуть касаясь её. И начинаю повествовать:- За соседним столом сидели мужики и бабы — человек шесть или восемь. Вели себя весело и громко. Время от времени кто-нибудь из них поворачивался ко мне и говорил: «Завтра у нас День Победы. Вы же тоже с Гитлером немного воевали. Так что выпьем!» Я поднимал свою рюмку и отпивал из неё. Потом мне вдруг стало ясно, что они принимают меня не за того, кто я есть. Ведь когда мы сидели тут с итальянцем, а это было как раз по другую сторону от их стола, то были заняты разговором и на этих соседей, в то время, наверное, ещё не таких шумных, не обратили внимания. А вот теперь они, судя по всему не прочь приобщить меня, как иностранца, к своей компании. Мои предположения оказались верными. Кто-то из них встал, подошёл ко мне, взял за руку и подвёл к своему столу. Другой протянул полный стакан с пивом, судя по цвету. Чокнулись, я стал опрокидывать его в свою глотку и чувствую, что это не пиво, а какая-то гремучая смесь. & № 8243; А теперь посмотрим, сколько он ещё сможет простоять на своих двоих!& № 8243; — торжественно объявил третий.- Вот сволочи, — комментирует Аня, в то же время молча удерживая мою ладонь от попытки погладить ей голень.- Негодяи, — соглашается Шура, поглаживая мою правую руку, покоящуюся на её бюсте.- Согласен. Кровь ударила мне в голову, не только от крепости пойла, но и от их бесцеремонности и подлости. & № 8243; Да за кого вы меня принимаете?& № 8243; — обратился я к ним с вопросом, намериваясь раскрыть им их пьяные глаза и внутренне собираясь уже к отпору, ибо не сомневался, что, разочарованные, они полезут на меня с кулаками. Даже выругался довольно длинно. Но к моему удивлению, они стали громко выражать недоумение, откуда я так хорошо знаю русский язык, где, в какой разведшколе меня ему учили.- Идиоты! — опять комментирует Аня, продолжая также молча и также решительно препятствовать моим попыткам переправить свою любопытную длань ей под коленку.- Пьяницы несчастные, — высказывает своё мнение Шура, поворачиваясь на левый бок и кладя свою правую руку ко мне на колленку. — И что было дальше?Я сразу же оцениваю все преимущества новой диспозиции и, освободив на мгновение левую руку с голени Ани, беру ею покорную длань Шуры и перемещаю её вверх, к себе на пах. Правда, ладонь Шуры тут же дёргается назад, и чтобы вернуть её туда, где мне хотелось бы оставить её, приходится освободить свою правую руку, неудобно зажатую между её грудью и мною самим. После чего возобновляю свой рассказ:- А дальше было следующее. Видимо, я действительно не очень-то соображал, что к чему, потому долго и бесполезно доказывал им, что я русский, наивно полагая, что они принимают меня за еврея….- А ты не еврей? — живо прерывает меня Аня, склонившись надо мной и, видимо для опоры, положив одну из своих рук мне на коленку.- Хочешь тоже убедиться, что я не обрезанный? Потрогай.Живо схватив её ладонь, я делаю вид, что направляю её туда, где уже находились Шурины
Алина тоже хочет 