Категории: Гомосексуалы
Добавлен: 18.05.2018 в 14:10
– огромную, размером с порядочного котёнка, седую, с плешивым хвостом. Этих наглых и пакостных тварей даже коты побаивались.Однажды я проснулся среди ночи, но не оттого, что Игорь в очередной раз стянул с меня старенькое, побитое молью одеяло – какой-то мягкий, ворсистый комок лежал рядом со мной на подушке, со стороны стены, и – как мне показалось – гладил мне лицо. Я был не в силах даже пошевелить рукой со страха и от неожиданности словно окаменел. Неизвестно, сколько времени так прошло – может, минута, а может, и две – пока это что-то не соскользнуло вниз. Тут сонное оцепенение соскочило с меня, и я стал яростно дрыгать ногами, опасаясь, как бы эта тварь не забралась к нам под одеяло. Помню, что я долго не мог заснуть в ту ночь – а вдруг на меня сейчас снова накинутся крысы? Я ещё счастливо отделался – позже мне стало известно о случаях, когда голодные крысы отгрызали у спящих носы и уши, а будучи настроенными агрессивно, запросто могли в одиночку наброситься даже на собаку, вцепиться ей в губу.Чтобы обрести хоть какой-то покой, мы попробовали взять к себе на ночь нашего кота Барсика, но это нам не сильно помогло. Поначалу Барсик вёл себя чинно-благородно, лежал у нас в ногах и мурлыкал, но среди ночи его словно подменили: он начал вдруг ни с того ни с сего орать дурным голосом, потом принялся скрестись в дверь, требуя, чтобы его выпустили наружу, а когда никакой реакции с нашей стороны не последовало, стал носиться по «домику», прыгнул на стол и опрокинул вазу и кувшин с водой, разметал наши вещи. Что тут было делать? Поневоле пришлось встать и выпустить бедолагу, а не то бы он учинил нам полный разгром.Кажется, что после такой закалки я бы с достоинством выдержал ночёвку в осеннем лесу, где-нибудь на куче из еловых веток. По крайней мере, я был бы там защищён — если не от комаров, то хотя бы от крыс.Помимо комаров и крыс, в домике обитали ещё сторожкие и совершенно безобидные паучки. Их даже Наташка не боялась. Посадишь такого на руку – он быстро перебегает к краю ладони и бросается вниз, вытягиваясь на паутине.Так незаметно подкатывается июль – вершина лета. Днём солнце жарит немилосердно, ни ветерка, ни облачка. В такую изнуряющую жару в деревне делать нечего. Поэтому-то и царит сейчас дремотная тишина, настоящее сонное царство. Куры забрались в тень, кот Барсик лежит вразвалку в густой высокой траве. Игоря сейчас нет: он в школе на летней практике — пропалывает грядки. Я лежу один в домике на диване и откровенно скучаю. Смотрю рассеянно в потолок, где сквозь толь просвечиваются дыры – они светятся, как звёзды на ночном небе.Вдруг слышу: за дощатой стенкой раздаётся какая-то возня. Я замечаю, как в щель рядом с моей головой просовывается длинный, очищенный от листьев стебель сурепки, потом слышу сдавленный смех. Мелкие! Я поднимаюсь, отбрасываю с дверей крючок, и вот мы в этом домике уже втроём.Я присаживаюсь к столу, достаю лист бумаги и начинаю рисовать. Бумагу и карандаши я привёз с собой из дому, потому что тут, в деревне, подобных вещей днём с огнём не найти. Жаль, что практически ничего из нарисованного мной в деревне не сохранилось – всё пошло на растопку печей.Но возвращаемся к моему рисунку. Линия, ещё одна и ещё — и вот уже в очертаниях угадывался Эдик. Брат легко узнаёт себя. Наташка вторит ему:— О да, похоже так…Я понимал тогда, что
Песнь про хуй 
webmaster@3iks.ru