гораздо больше, чем могла предполагать Светочка.Как не удивительно, но Олегу хватило решимости выставить малышку за порог, когда он понял, что интересует ее лишь как потенциальный трамплин для прорыва на голубой экран. И не режиссер, а крошка шантажировала Настеньку стащенными у мужа фотографиями, нисколько не смущаясь при этом собственным присутствием на снимках. Впрочем, узнать ее к этому времени было уже затруднительно, так сильно она повзрослела и хищнически заматерела. А интересовали девочку отнюдь не деньги, а все те же пути к славе. Но тут ее ждал облом, Настя действительно перестала сниматься, вышла замуж и обрела свою тихую гавань.Чему же тогда я улыбался, глядя из окна, как юная ведьма уезжает от моих дверей? Наверное, тому, что моя ученица превзошла учителя. Или тому, что мне довелось встретиться и провести ночь с той, чей класс Игры оказался выше моего. Потому что при всей моей склонности к лицедейству таланта столь искреннего изображения любви у меня нет, и никогда не было. Я не знаю, удалось ли мне понятно объяснить, что такое Игра. Это не спорт и не искусство, не работа и не досуг. Это – образ жизни, вносящий в наше будничное размеренное существование загадку и интригу.. В ней нет проигравших, две встречи со Светочкой останутся в моей памяти навсегда, наполняя сердце нежностью, а душу – теплом. Буду ли я искать с ней встречи в будущем? Не знаю. Может быть. Если придумаю, а точнее сымпровизирую, сюжет, который понравится мне самому. Ведь самое главное в Игре – это эстетика. Недаром Остап Миронова пел: «Вы оцените красоту Игры…» Уж он-то знал, о чем петь.Наступило новое тысячелетие, на улице падали редкие снежинки, а я стоял у окна, пил сок, смотрел, как заворачивает за угол машина, увозящая от меня прекраснейшую из женщин, и улыбался тому, что, несмотря на бурную и долгую половую жизнь, я еще сохранил способность ценить прекрасное, пылко влюбляться и страдать…Не знаю, очищают ли страдания душу, но в одном уверен точно – если ты страдаешь, значит, жив.
Кусочек из жизни 