и повалиться вместе с ней на теплую землю, это доставляло мне огромное удовольствие и радость победы. И Айчурек вовсе не возражала, когда я всем телом наваливался на нее, прижимал к земле. Она только весело визжала, делая вид, что старается вырваться из моих объятий. Прикосновения разгоряченных потных тел вызывали приятные ощущения у обоих. Однажды, когда я в очередной раз, поймав, притиснул Айчурек к стене соседнего недостроенного дома, она вдруг сказала:-«А давай как …»- и произнесла несколько слов по - киргизки, из которых я смг понять только «ата» и «эне» - «папа и мама», которые уже успел освоить. Но на всякий случай согласно кивнул головой, резонно предполагая, что девочка не может предложить ничего такого, что было бы опасным, и ослабил хватку рук. Айчурек тут же ловко вывернулась из моих объятий и, взяв за руку, потянула к зияющему дверному проему дома. Дом был точно таким же, как и тот, соседний, в котором жили мы и Айчурек. Две комнаты, кирпичная печь между ними. Только не было здесь ни окон, ни дверей. Да и пол представлял собой плохо выровненную пыльную площадку. По тем высохшим наподобие египетских мумий кучкам, что ютились на полу поближе к стенам, видно было, что заброшенный недостроенный дом этот служил для некоего ежедневного ритуала, без которого не может обойтись ни одно живое существо. Айчурек нисколько не смущаясь этими малосимпатичными следами пребывания здесь живых существ, начала ногой расчищать площадку на земляном полу. Я тоже стал ей помогать. Вскоре площадка была расчищена, Айчурек сдернула с себя бывшие на ней ситцевые трусишки, расстелила их и легла, заложив руки за голову и широко раскинув ноги. Взгляд ее черных раскосых глаз с ожиданием остановились на мне. Не совсем понимая, что от меня хотят, я в недоумении уставился на Айчурек, лежащую передо мной на полу. «Ну, давай, сними трусы и ложись на меня» - объяснила Айчурек: «Только сделай, чтобы …» И тут она опять произнесла что-то по – киргизски и добавила по - русски: «твердым». Я послушно снял трусы и предстал перед Айчурек в первозданном виде. Мое будущее мужское достоинство безмятежно покоилось на мешочке, висевшем между ног. - Ты потрогай его, он и станет твердым. – проявила недюжинные познания Айчурек. По совету Айчурек взялся я за свой «петушок». Но сколько я его ни теребил, шлепал по нему ладошкой, болтал, взявшись за него двумя пальцами – ничего не помогало. Писюнька моя никак не хотела твердеть. Айчурек терпеливо ждала, высвободив одну руку из - под головы и поглаживая себя между ног. За стенами дома послышались вдруг голоса. Айчурек вскочила, подхватив трусишки с земли. Проем окна в комнате был высоко, и перескочить его нам было затруднительно. «Туда!»- показала рукой с трусами Айчурек и метнулась к печи.Мы юркнули в раскрытый зев печной топки, благо, что дверцы к ней еще приделано не было. Сесть, а тем более встать в рост было нельзя, поэтому мы легли рядом, упершись ногами в стенку. Места в топке было не густо, поэтому лежали мы, тесно прижавшись друг к другу. Трусишки свои Айчурек крепко зажала в руке. Голоса приближались. Совсем рядом раздался вдруг заливистый женский смех, и в комнату через порог шагнула молодая женщина-киргизка. Пройдя к дальней от печи стене, она подняла подол платья, спустила шальвары и присела, разведя в стороны колени. В низу ее живота между ног что-то чернело, что именно разглядеть я не мог. Вдруг из этого черного ударила струя и стала растекаться
Небо и земля 
webmaster@3iks.ru