Помешав в очередной раз варево в чугунке, бабушка накрыла его крышкой, и, глянув вдаль, в поле, вдруг произнесла: «А вон и дядя Володя с работы идет. Беги, встречай». Я посмотрел по направлению бабушкиного взгляда. По дороге, огибавшей покрытый жухлой уже травой пустырь, лежавший между домом и заводским прудом, шел мужчина. Я рванулся с места и понесся через пустырь, срезая путь. Но не тут – то было. Не пробежав и пяти метров, вдруг почувствовал жуткую боль в подошвах ног. Плюхнувшись на траву, ощутил я такую же боль и на заднице. Не понимая в чем дело, я обхватил правую ногу обеими руками и задрал ее, чтобы посмотреть, почему так больно. Из подошвы ноги торчали какие – то бурого цвета кругленькие продолговатые, похожие на мокриц, в изобилии водившихся у них в домашнем подполе в Лузино. Я ухватился за одну из них и потянул. Штуковина легко отделилась от ноги, но из подошвы в этом месте засочилась кровь. Так и сидел я в недоумении, что же делать, пока дядя Володя не подошел ко мне и взял на руки. Этот урок я запомнил на всю оставшуюся жизнь… Мало по малу, сметана, которую апа мешала в котле, меняла белый цвет на слегка коричневатый, становилась более жидкой. В конце - концов, в котле оказывалась жидкая почти прозрачная масса, которую апа начинала осторожно вычерпывать и наполнять ею глиняные горшки. На дне котла оставалась густая коричневая масса, состоявшая из мелких крупинок. Брат с сестрой к этому моменту уже стояли возле апы, держа в руках по пиалушки. Апа щедро наполняла их оставшейся в котле массой, ребята усаживались тут же у костра на землю, скрестив ноги, и, примостив между ними пиалушки, начинали пальцами вылавливать содержимое и отправлять его в рот. В первый день, когда мне довелось присутствовать при этой процедуре, остался я стоять возле апы, в недоумении наблюдая за действиями брата и сестры. Мое созерцание прервал голос апы. «Ну что же, ты? Неси пиалу» - обратилась она по-русски ко мне. Конечно, я метнулся к бабушке за пиалой. Усевшись рядом с братом и сестрой на землю, я, как и они, окунул палец в коричневую массу и сунул его в рот. «Вкуснотища!» - В чем заключалась эта «вкуснотища» я тогда сказать бы не смог, но ел с удовольствием. Прелесть еще заключалась и в том, что поглощение содержимого пиалы проходило без каких – либо столовых приборов, рукой… Через пару дней по приезде я стал уже а стал полноправным членом детского сообщества дома. Мальчика звали Баймат, а девочку – Айчурек. Играли мы большей частью с ней, так как брат ее сразу после завтрака куда – то исчезал, если апа не нагружала его каким-нибудь поручением. Айчурек учила новым для меня играм в камешки, палочки, водила на кукурузное поле. Там на высоких, выше человеческого роста довольно толстых стеблях ютились толстоватенькие початки зреющей кукурузы. Такого мне видеть еще не доводилось. Отламывались початки легко. И мы с Айчурек, наломав их, сколько могли унести, шли домой. А там совали початки в золу в яме под котлом и ждали, когда зерна испекутся. И это тоже была «вкуснятина» неимоверная. Но чаще всего играли, конечно, в «догонялки» - носились друг за другом по улице и вокруг дома до седьмого пота. И когда удавалось, наконец, догнать Айчурек, схватить ее в охапку
Инвалид. Часть 2 
webmaster@3iks.ru