шеям, втягивая запах женщины, а те чувствовали как грязные потные бороды трутся об их шелковистую кожу. Хрупкие женские тела были заточены в сильных рельефных руках нелюдей. Варвары теребили и лобзали соски без меры, да так, что их слюна текла по телу дев. В своих самых развращенных фантазиях греки видели именно то, как такой бородатый силач заскакивал на украденную избитую рыдающую девственницу и его огромный твердый как скала после долгого воздержания орган врезался в ее плоть. Они прямо слышали как ужасающий женский крик боли раздавался эхом в пещерах, а потом стоны его и ее – стоны боли и наслаждения, сопение, повизгивание, рыдания, простое страстное дыхание. Эти цивилизованные люди видели в своих грезах, как эта огромная палица проталкивается все глубже и глубже с каждой фрикцией и с трудом выходит наружу, утягивая назад измученное тело. Они прямо чувствовали, как будто это их члены были настолько огромны, и именно их члены обволакивало маленькое для такого человеческое влагалище, чувствовали движение каждой мышцы, как эта огромная палка длинной с руку ездит взад-вперед внутри несчастной. И эта обреченная бьется в конвульсиях, толи от предсмертной агонии, толи от божественного экстаза, а в ответ могучий орган содрогается и вклинивается все глубже и глубже, а затем они замирают. Огромный член расслабляется. Через почти отсутствующие зазоры между ее и его плотью вытекает белая жижа, она везде. Этот безразмерный шланг вываливается из девушки, последние капли хлынули из конца варвара, и ее задранная попка опадает на пол прямо в белоснежную лужицу. И пока уставший хобот втягивается обратно в свою берлогу, сделавший свое дело кентавр безразлично уходит, а на камнях остается распластанной в непристойной позе и нагой она… еще теплая… в беспамятстве, жива, мертва? Они не знают, им это и не важно. История закончилась и каждый грек, который слушал ее, доволен.Архип стоял на мелководье и тянул невод. Это был небольшой пляж между скал – неприметный и некрасивый. Отец, уставший от дичи и корешков, послал его в такую даль за морской рыбой. Хотя некоторые из их рода уже давно вообще одичали и о разнообразии не думают, едят сырое мясо и ебут кобыл, его семья продолжает беречь культуру некогда могучего народа. Кентавры не рыболовы и поморю никогда не ходили, так что юноша не любил это занятие. Улов был мал, что не удивительно. Архип не мог сесть на лодку и поплыть в рыбное место, и не только потому, что где рыба там и люди, но и потому что, ни один кентавр не может управиться с лодкой или кораблем. Снасти, весла, паруса, мелкая деревяшка под ногами, а не земля – все это не для его народа, привыкшего скакать по холмам и степям.. Архип уныло бросил рыбу в корзину и побрел из воды на сушу, но вдруг услышал крик:- Стой, дикарь! – он хотел было помчаться прочь, но за словами последовала стрела, вонзившаяся в берег у его ног. Он посмотрел в сторону, откуда она прилетела, и увидел кентавриду в варварских доспехах. Более 7 лет он не видел ни одной! Испуг сменился удивлением, а она, молча, медленно шагала к нему, не отводя нацеленного лука.- Я же свой, я кентавр! – в смятении крикнул Архип.- Знаем мы таких, конелюб. Голышом тут шастаешь, ищешь себе сырое мясо. – Язвительно сказала она и немного потянула тетиву на себя - та затрещала.- Я не такой! Я чту Фола и Хирона и их наставления! – Страх и обида - вот что принесла ему
День святого Валентина. часть 5 
webmaster@3iks.ru