взрывная волна догнала его, испещрив спину осколками и толкнув лицом в снег. 2Сирены слышались где-то вдалеке слева. А сил на то чтобы перевернуться на спину уже совсем не было. Нога всё-таки ныла, хотя с той болью что чувствовалась раньше, эта микроскопическая не сравнится. Горела спина. Чувствовалось, что она мокрая от крови. Какие то крики, топот сапог по снегу. -Живой что ли? Ну-ка, повернем, давай.Две пары сильных рук переворачивают его на спину, благо снег смягчает, не давая осколкам сильнее впиться в спину. Но нет, снег оказался неглубоким, и земля всё-таки воткнула их на пол сантиметра глубже. Сознание покинуло. А вернулось уже в больнице. Яркий свет пробивался сквозь стеклопакет окна палаты, заставляя щуриться. Он лежал на животе. В руки были воткнуты капельницы. На спину что-то было наклеено, стягивая кожу. Нога… Казалось она и не была никогда повреждена. Кровоподтёк только напоминал обо всём.Уже придя в себя окончательно, через пару дней, он без особого удивления, не устраивая сцен горя, встретился с людьми в погонах и рассказал что знал. Взлет, двадцать минут нормального полёта, тряска, падение… Взрыв. Оказалось, что он не один выжил. Какой-то женщине за пятьдесят, посчастливилось можно так сказать, вылететь с сидением в сторону оторвавшегося хвоста. В итоге сорока процентный ожог тела, оторванная рука по локоть. И жизнь… Жизнь, которую ещё ей предстоит доживать после реабилитации. Уже без семьи.Среди погибших его жена. Гражданская, но всё же жена. И её дочь. Маленький человечек, ради которого он жил. Не родной по крови, но роднее всех родных. Его любимая. По-настоящему любимая, а не так как её мать – чисто номинально. Его самый большой грех и его самая большая любовь. Его всё.Монотонные больничные дни… Невкусное больничное питание. Шутливый флирт с молодыми не слишком симпатичными, но от этого видимо такими добрыми, медсестрами. Похлопывание главврача по плечу при выписке со словами «Ты не просто в рубашке родился, а видимо, в бронежилете… Не профукай эту новую свою жизнь, братишка. Такое, сам знаешь, мало, кому даётся.»Вернувшись домой, он первым делом избавил квартиру от лишнего. Фотографий. Их вещей. Собралось три мешка вещей. В первом – диски с семейным видео, фотки, рамки с фотками, личные вещи. Всё это попало в мусорный контейнер. Только одну фотку Кристины он оставил. Он сам её тогда фотографировал. В день, когда ей исполнилось семь. Две тысячи десятый год. Восьмого мая. Как раз перед днём Победы. Красная ленточка в светло-русых волосах. «Ты моя маленькая победа»-как говорил он ей. Эта дата вряд ли забудется им когда-нибудь. Этот её взгляд… Не глаза а две маленькие льдинки… И при этом совсем не холодные. Тёплые и добрые. Второй тюк – одежда Ольги. Жены. С которой было неплохо. Но к которой не было любви. Тюк отправился в благотворительную организацию. Жалко как то было выбрасывать столько одежды, понимая, что кому-то она может пригодиться.Третий – одежда и игрушки Кристины. Стараясь ни о чем не думать, он все её вещи скинул в большой черный мешок и отвёз в первый попавшийся детский дом. Оставил в комнате администрации, не отвечая ни на какие вопросы и не дождавшись благодарностей. Оставшийся в одиночестве простой учитель музыки сидел на полу ночами перед телевизором и смотрел Первый канал, не важно, что там шло.Почему Первый?.. Это был последний канал, который они смотрели в день перед вылетом, и телевизор так и остался настроенным на него. 3А ещё совсем недавно всё казалось другим. Казалось, было, за что зацепиться. А сегодня… Сейчас казалось, что есть немного на
Девственность потеряна 
webmaster@3iks.ru