как-то сглаживало унижение... Ко всему прочему, начальница, как бы это ни было парадоксально лично для меня, тем пятничным вечером завела меня до невозможности! Еще более удивительным оказалось, что мастурбация в субботу утром помогла разрядиться только тогда, когда я представила ее губы на соске, пальчики во влагалище, а также воспоминание о ее полуголом виде на полу...
В общем, я поняла, что не будет так уж страшно, если я позволю Антонине тискать себя, где она пожелает. А уж, после субботнего оргазма, вряд ли я опозорюсь, кончив с женщиной!
Так что с утра я понесла повинную голову к начальнице, готовая вновь терпеть ее противоестественные приставания...
Антонина сидела за своим столом, далеко откинувшись на кресле с отпущенным стопором.
— Прости, Антонина, я была не права.
— Осознала? – строго поглядела она на меня.
— Да, - я опустила голову.
Всё же меня немного потряхивало, и даже слезинка повисла на кончике ресниц.
Лицо начальницы, заметившей мое состояние, немного смягчилось, но, по всей видимости, она решила быть со мной суровой:
— Запри дверь и иди сюда! – приказала она.
На нетвёрдых ногах я обогнула стол и... чуть не упала от неожиданности: Антонина полулежала в кресле без юбки и трусиков, широко раздвинув бедра! Я захлопала глазами сквозь линзы очков, вбирая всем своим существом аккуратные половые губки, такие нежные беззащитные... увлажненные и чуть разошедшиеся, приоткрывая дырочку. И еще неспешно скользящие по ним пальцы с кроваво красным маникюром...
— Не захотела, чтобы я тебя ублажала, будешь ублажать меня!
Это что? Это как? Я безусловно была настроена на первое и никак - на второе! И все же развратный вид (и такой божественно красивый) заставил меня сделать шаг вперед и провести пальчиками по лепесткам. Антонина затрепетала, но тихонько рассмеялась:
Я вспыхнула, совершенно не готовая касаться ртом женского полового органа, но тактильное ощущение шелковистой нежности и безропотной податливости чуть влажных складок буквально заставили меня медленно опуститься на колени перед раскинувшейся начальницей и провести кончиком языка по половым губкам. Антонина охнула:
— Что ты со мной делаешь, Владочка?!
И она буквально вжала меня мордашкой в промежность, очки съехали, но мне удалось их поправить – так как начальница поставила кончики пальцев на ногах на мои плечи. Не осталось ни брезгливости, ни ощущения противоестественности происходящего. Наоборот, меня неожиданно стало возбуждать всё: и то, что Антонина иногда возила меня по половым губкам мордашкой, не обращая внимания на явно мешающие очки; и то, как она стонала, вздрагивала, вскрикивала – в зависимости от того, ласкала я чувствительный треугольничек язычком, проводила им по набухшим губкам, вводила его в дырочку или целовалась взасос с нижними губками, словно с верхними...
И в какой-то момент женщина передо мной затряслась, коротко вскрикивая, и мне в лицо ударило облако брызг сквирта – на очки, на щечки, частично в открытый ротик. Я чуть не кончила, с восторгом наблюдая за затяжным и очень ярким оргазмом начальницы, и только иногда слегка лизала пульсирующие половые губки, отчего та снова срывалась на громкие стоны. Наконец, тело передо мной затихло. Мне даже стало жаль, что я постыдилась забраться себе в трусики и довести себя до одновременного оргазма... Жаль до закушенной, чуть ли не до крови, губы – так мне захотелось кончить...
Я поднялась, подрагивая от нестерпимого желания, открыла ящик стола начальницы, достав салфетки, протерла стекла, лицо, насколько могла, и сделала шаг в сторону.
— Куда? – Антонина открыла глаза и выпрямилась вместе со спинкой кресла.
— Но...
— Неужели ты думаешь, что отпущу тебя не оттраханную, дурочка моя сладенькая?
(НЕ-)НОРМАЛЬНЫЙ БРАК (НЕ-)НОРМАЛЬНЫЙ БРАК 
webmaster@3iks.ru