Любопытство перевесило чашу весов. Такой шанс выпадает раз в жизни. Для смелости Ксюша снова приложилась к бутылке, обнаружив на дне только остатки вина, которых хватило на пару глотков. Сомневаясь лишь мгновение, Ксюша все же решила избавиться от полотенца. Оно осталось лежать бесформенной грудой на полу, когда Ксюша проскользнула в хамам голышом.
Зал купален превзошел все ожидания, и Ксюша от удивления приоткрыла рот. Большое овальное помещение было настолько непохожим на все, что ранее видела Ксюша, что она решила, будто попала в другой мир. Стены украшала мелкая мозаика из черных, голубых и белых квадратиков, с турецкими орнаментами. В нишах, напоминающих окна минаретов, торчали серебряные краны, увенчанные большими красными и синими кристаллами. Под каждым из кранов висели, врастая в стену, массивные каменные чаши. Углы комнаты и края в нишах, сиденья и интерьер были сглаженными. В потолке утопала ниша в виде купола с потрясающими витиеватыми цветочными орнаментами.
Напротив двери, у которой обомлело стояла Ксюша, из стены выступали серебряные трубочки, напоминавшие острия гигантских игол, из которых по одной падали капли в стоящие на полу каменные сосуды разных форм и размеров. Каждое падение капли порождало свою ноту, и казалось, будто между стен гуляет музыка, сыгранная на волшебной арфе, струны которой сотканы из воды. В центре зала, словно алтарь в святилище, располагался круглый пъедестал с изображением ковра из тюльпанов, как и все вокруг выложенного мелкой плиткой.
Алёна стояла к ней спиной, у одного из кранов держа в руках глубокую серебряную чашу, напоминающую большую тарелку для фруктов. Струи горячей и холодной воды со звоном лились в каменную раковину.
– Я пришла, – глухо сказала Ксюша, и в горле защипало от красного вина. Она прочистила горло и произнесла громче. – Я пришла.
Голос эхом отразился от стен, словно они находились в гроте пещеры или кафедральном соборе. Алёна обернулась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Ксюша стоит у двери голышом, и охнув, подруга выпустила чашу из рук. Она упала на пол с оглушительным грохотом, расплескав воду по кафелю.
– Ты меня напугала, – соврала она. Ксюша не хотела шокировать Алёну, но только сейчас поняла, что подруга вероятно впервые видит перед собой полностью обнаженную девушку.
– Прости, я может переборщила, – прошептала Ксюша, и снова слова отразились эхом от стен. Она стыдливо прикрыла руками лобок. Алёна сделала пару шагов ей на встречу.
– Да нет! Я просто… Не ожидала…
А чего ты ожидала, когда позвала в хамам? Ты же знала, что под полотенцем у меня ничего нет. Ты позвала, и вот я тут, пришла, поддавшись порыву похоти, который возник спонтанно. Может, это алкоголь виноват, а может, просто дремавшее во мне любопытство?
Ксюша медленно убрала одну руку.
– Ты предложила, и я пришла. Хотела разделить с тобой удовольствие в купальне. Что ты задумала?
Алёна потянула за завязочки по бокам бикини, и трусики упали с неё на пол, как последний лист падает осенью с дерева. Ксюша завороженно смотрела на голую Алёнку, представшую перед ней впервые обнажённой. Плоский живот подруги переходил в острый треугольный лобок. Она унаследовала от Динары гладкую кожу, или же привычку депилировать все начисто. Лобок и половые губы у Алёны напоминали формой очертания манекенов, или скорее куколок Барби. Столь аккуратные и невинные линии могли бы нарисовать даже на католических фресках с изображением ангелов.
– Я подумала, что не стоит мочить купальник. Его негде высушить.
Конечно, нет ни одного места в номере. Ни сушилки для белья, сложенной в шкафу, ни змеевика в ванной. Ох, подруга, надо тебе научиться лгать искуснее. К чему эти ребячества и
Родственная душа 
webmaster@3iks.ru