... Сны поглотили её, затянули в тёмно-красное марево. Она в церкви, вокруг говорящие свечи, воздух наполненный сладковатым запахом курящего ладана. Она не может дышать и, хватается за горло, опускаясь на пол.
Поднимает глаза к золотому сиянию иконостаса. «Боже, пожалуйста, пожалуйста, помоги мне...» Жалостливые лики икон расплываются, она чувствует, как ее поднимают и кладут в узкий ящик. Хватаясь за его бортики, она старается выбраться из него, но над ней возникает золотое лицо Николая Еловского. Своими волчьими желтыми и пустыми глазами он наблюдает за ее попытками, и зубы его оскалены в злобной ухмылке.
«Ты никогда отсюда не выберешься», — с издевкой говорит он и захлопывает крышку гроба. Стук молотка грохочет в ушах. Он заколачивает гроб гвоздями. Таня рыдает, бьется... и наконец заставляет голос подчиниться, закричать.
Миша! Миша...
Он потряс ее за плечо, разбудил, склонился над мечущимся телом.
— Я здесь, — повторял он снова и снова, но она, вцепившись в него, задыхалась в рыданиях. - Таня, я здесь. Помоги мне...
—
Все хорошо. Ты в безопасности.
Кошмар медленно покидал ее. Сотрясаясь отчаянной дрожью, Таня уткнулась ему в грудь залитым слезами лицом. Никогда она не чувствовала себя такой глупой и напуганной.
— Николай, — с трудом выговорила она. Он положил меня в гроб. Я... я не могла выбраться.
Миша сел на постели и, взяв ее на руки, стал укачивать, как ребенка. В темноте она не могла ничего толком разглядеть, но его крепкие руки защищали ее, его низкий голос успокаивал:
Это был просто сон. Николай далеко, а ты в безопасности, в моих объятиях.
— Он найдет меня.
Миша продолжал медленно укачивать ее.
Милая моя, сладкая девочка, — шептал он. - Никто
тебя не сможет отобрать у меня.
Таня старалась глубоко вздохнуть, чтобы остановить слезы. - Я... Мне очень жаль, прости меня за сегодняшнее. Я
— Я с ума сойду, если мне приснится еще раз такой кошмар. Но я не могу помешать этому сну возвращаться. Я боюсь засыпать.
Крепко прижав ее к себе, Миша уткнулся ей в волосы и шептал ласковые слова, бессмысленные фразы, стараясь ее успокоить. Его мощное плечо напряглось, как камень, под ее мокрой щекой. Вся содрогнувшись, Таня сокрушенно вздохнула, вобрав при этом в себя запах его кожи. Его рука лежала у нее на боку, большой палец касался изгиба груди.
— Не отпускай меня, — всхлипнула она, всем телом приникая к нему. Все ее существо, все тело жаждало его отчаянным голодом, пугавшим ее.
— Никогда! - Он поцеловал ее, и его язык ловко проник в ее рот и стал его обследовать.
Одновременно рукой он накрыл ее бурно вздымающуюся грудь. Миша не дал ей ни говорить, ни думать, а, вытянув из кошмарного сна, заменил его сном, полным изысканных ласк и огненной страсти.
Пальцы его скользнули по ее груди, легко тронули сосок, потянули, покрутили его, пока он не собрался в тугую пуговку. Накрыв ртом шелковистую грудь, он легкими движениями языка стал водить по ней, возбуждая, пробуждая... Голова Тани запрокинулась, жаркие волны прокатились по телу, и целебная теплота страсти охватила ее.
Он толкнул ее навзничь на постель. Таня, дрожа, повиновалась и стала ждать, чтобы его прикосновение, его тепло нахлынуло и обволокло ее. Стояла тишина. Глаза ее открылись, она напряглась, разыскивая его в темноте.
—
Пожалуйста... - Она старалась вслепую нашарить его, но находила лишь воздух.
Затем она ощутила его губы на животе, они целовали, ласкали, медленно прокладывая путь от одного бока к другому. Мышцы ее сжались, и она
Переселяясь в другие тела (Книга первая) 
webmaster@3iks.ru