Мне было девять, ей - четыре. Она была соседской девочкой, тенью моей младшей сестры, милой так, как могут быть только голубоглазые блондинки с круглыми щечками. Именно крошечная Бет дала мне прозвище, которое останется со мной до конца жизни.
Арнольд было слишком сложно произносить. Из ее уст это звучало как "Анух". Все мои домашние находили это забавным. Бабушка Джейн была в гостях, когда четырехлетняя Бет подбежала ко мне и обхватила руками мою ногу.
— Анух, анух, - закричала она, хихикая, и спряталась за мной, пока моя сестра Пегги искала ее.
У бабушки был не самый лучший слух. Она обратилась к маме: "Почему она называет его Хонор?"
Имя прижилось, это была семейная шутка.
У нас была большая семья, ирландская и французская католическая. Четырнадцать родных тетушек и дядюшек, три живых бабушки и дедушки, 58 двоюродных братьев и сестер. Все они носили обычные имена. Шесть Джеймсов, три Уильямса, три Роберта, два Дональда, четыре Мэри, три Джейн, три Маргарет, две Дженни, две Джинс и множество производных прозвищ: Джимми, Джек, Джуниор, Трей, Билли, Уилл, Боб, Робби, Дон, Маре, Джейни, Пегги, Мардж и Джен-Джен.
Один Хонор.
Ирония судьбы. Тот самый очаровательный малыш, который приклеил мне прозвище, стал взрослой женщиной, которая стерла последние остатки этой же черты характера из моей разбитой души.
Я забегаю вперед.
* * *
Мне было 14, ей - 9. Отец был призван вместе с большей частью своего подразделения для защиты Кувейта в операции "Буря в пустыне". Он служил в 14-м отряде квартирмейстеров, подразделении по очистке воды, которое должно было находиться в Саудовской Аравии, вдали от боевых действий, на безопасном посту.
После нескольких недель интенсивной подготовки он ненадолго вернулся домой перед отправкой. В свой последний день он взял меня на прогулку.
— Хонор, я не знаю точно, как долго мы будем отсутствовать. Это может быть даже год. Ты должен стать хозяином дома. Заботься о маме и Пег. Ты будешь нужен маме. Она никогда не была одна.
Для меня это было слишком тяжелым бременем, но, конечно, я думал, что ничего страшного в этом нет. Я был подростком, почти метр восемьдесят. Я чувствовал себя скорее мужчиной, чем мальчиком. Я был всего на пару дюймов меньше папы, но на фут шире в плечах.
— Конечно, папа. У нас все будет хорошо.
— Ты переедешь обратно в Бедентон, чтобы твоя мать могла быть с семьей. Ей нужна поддержка. Мы оставим дом, а ты можешь остаться в старой хижине.
Мое беззаботное отношение сменилось шоком. Я собирался поступать в старшую школу! Уехать? Все мои друзья, школа, команда... Как я мог? Как он мог?
У меня не было права голоса. Решение было принято. Я была в аэропорту, когда папа уезжал, все еще злилась и не боялась показать это. Он отозвал меня в сторону.
— Я знаю, что это сложно. Жизнь иногда бывает такой. Я рассчитываю на тебя, сынок. Я знаю, что ты поступишь правильно. Всегда. Будь рядом с мамой и сестрой. Будь сильным
Он положил свою большую мясистую руку мне на плечо и сжал.
— Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться.
Для Пегги это было приключение. Для мамы это был шанс воссоединиться с семьей. Для меня же это было время мучений. Я любил маленький городок, где большая часть нашей семьи жила на протяжении четырех поколений, сельскую местность, природу, близость, но меня отрывали от будущего, каким я его знала.
— Это всего лишь год, - говорил я себе.
Для Бет это был конец света.
Она была опустошена, постоянно плакала, вечно путалась под ногами, с грустью смотрела на меня. Было очевидно, что она в меня влюблена.
Вечер на даче 
webmaster@3iks.ru