отдаленно похожая на актрису Любовь Полищук, с почти черными, прямыми волосами, стриженными под косое удлинённое каре с высоким затылком, безусловно красивая по-своему, но, на какую Вася сначала даже не обратил бы внимания, как раз закрыла дверь и наклеивала бумажную ленту с печатями.
В чем был смысл сей процедуры Вася так и не понял, а если честно, то даже не подумал об этом. Ну, раз клеит значит так и нужно. Вася ускорил шаг:
— Женщина, — позвал Василий работницу торговли, — не могли бы вы задержаться на минутку, я не успел купить хлеба.
— Завтра приходи, — огрызнулась тётка явно чем-то рассерженная, — видишь уже печать приклеила.
— Блин, до гастронома пилить полкилометра, а я сегодня так устал… — грустным голосом ни к кому конкретно не обращаясь проговорил Василий.
Женщина нахмурилась, лицо её сделалось злым, и она явно вознамерилась излить на Василия всю злость которая кипела в ней с самого обеда, когда проверяющий из санэпидемстанции вынес ей весь мозг из-за отсутствия у одной продавщицы справки из кож вен диспансера.
Он так напирал, словно магазин её не продуктами торговал, а оказывал интимные услуги. Ну ей богу! Женщина резко обернулась, набирая полную грудь воздуха и уже собираясь обрушить свой гнев на наглеца который не понятно где прошлялся до позднего вечера а теперь ему приспичило хлеба купить!
Но, встретившись с широко открытыми глазами Василия, глядящими на неё с такой надеждой и человеческой теплотой, Анастасия словно сдулась. Набранный в грудь для гневной отповеди воздух, вышел не издав ни звука. Анастасия пару раз хлопнула ресницами и вдруг даже неожиданно для самой себя вполне нормальным голосом произнесла:
— Ну, что-ж теперь поделать, — тяжело вздохнула и отклеив печать снова, отперла замок — входи бери свой хлеб только быстро. Я тоже устала, а мне ещё стирку перегладить нужно.
— Да конечно, я мигом, спасибо большое — довольный тем что не придётся тащится за целый квартал в круглосуточный гастроном, обрадованно проговорил Вася.
Василий быстро прошел к стеллажу с хлебом, и взяв буханку собрался было уходить, но вдруг какая-то странная мысль заставила его проходя мимо полки со сладостями взять самую большую и самую дорогую плитку шоколада.
Вася подошел к кассе. Продавщица посчитала за хлеб и конфету, пробила в кассе чек и подавая его вместе с пакетом Васе показала глазами на конфету криво улыбаясь сказала:
— На свидание? — Вася вдруг смутился и слегка покраснел. Потом протянул конфету продавщице со словами:
— Нет, это я вам… — женщина широко распахнула глаза. На её лице изобразилось крайнее удивление.
— В каком это смысле? — глуповато спросила она. Василий растерялся на мгновение, но уже через секунду произнёс:
— Я вас задержал, вам пришлось испортить печать… из-за меня вы возможно опаздываете домой. Вот, решил загладить свою вину. — снова густо покраснев проговорил Вася.
— Да ладно… — примирительным тоном произнесла работница торговли, — не так уж ты меня и задержал. Всё равно торопиться некуда.
— Как же некуда, вас наверно муж голодный дома дожидается — сам не зная почему решил по заигрывать с женщиной Вася. И совсем непонятно к чему добавил: — и к тому же вы мне давно уже нравитесь, завидую вашему мужу… — а вот это уже было откровенным враньем с его стороны.
На продавщицу эту он только что обратил внимание. Нет, конечно, она безусловно могла бы понравится Васе, вся такая как раз в его вкусе: взрослая, очень высокая с крупными чертами не худенькая, но и совсем не толстая женщина; не красавица конечно, ну так и Вася не Павел Прилучный
Примирись 