Тело девочки извивалось среди простыней, по которым гуляли лучики солнца. Было ранее утро, и ее отец гремел посудой на кухне, делая свой простой и неумелый мужской завтрак. Маша же видела самый конец своего сна, и из полуоткрытого ротика и нежных розовых губ торчал слегка расслабленный язычок. Если приблизить к нему ухо, можно было бы различить едва уловимые стоны, которые неопытное ухо приняло бы за дыхание сонной малышки.
Ее ножки босыми пяточками высовывались из-под ткани, и пальчики на ногах периодически сжимались-разжимались, а сама девочка слегка взрагивала и легонько разводила колени, чтобы через пару секунд снова их свести и чуть напрячься. Затем, расслабление глубокого сна снова обладевало ей, и Маша раслаблялась - руки отпускали скомканную подушку, животик расслаблялся, ноги и пальчики с наслаждением вытягивались, и по лицу ребенка проходило умиротворение. Несмотря на это, брови малышки оставались вздернутыми вверх, а выражение лица было жалобным, словно она кого-то умоляла или чего-то боялась во время своего сна.
Тут на кухне послышался шум закипающего чайника, и этот звук окончательно вырвал девочку из лап сновидений. Маша зевнула - сначала легко и быстро, затем уже продолжительно и сладко, переворачиваясь на спину и заворачиваясь в “рулетик” одеяла, потягиваясь от наслаждения. Приоткрыв глаза, она тут же их захлопнула и начала тереть - рассвет летом наступал рано, и комната уже была залита ярким светом. Ее ноги осторожно спустились на пол, и, поискав тапочки пару секунд, девочка прошлепала по коридору в направлении ванны, не забыв прокричать “Доброе утро!” отцу, который как раз накладывал яичницу и сосиски на две тарелки. Ответное приветствие она услышала уже через закрытую дверь, выдавливая на зубную щетку ее любимую пасту со вкусом яблока.
Спустя 15 минут и легкий утренний душ, вкуснопахнущая Маша прошла на кухню. Сосиски и чай уже остыли, а ее отец уже был одет для работы и уткнулся в вчерашнюю газету. Сев за высокий деревянный стул, малышка с аппетитом уничтожила свою порцию на тарелке и добавила в чай еще две ложки сахара - чтобы было слаще. Облизнув вилку, и сказав папе “спасибо”, сытая Маша гуляла глазами по кухне, окончательно просыпаясь. Ее внимание привлек любопытный заголовок крупной новости на серой бумаге - что-то о плохом состоянии бюджета здравоохранения, и задумавшись что же такое - бюджет, девочка потягивала теплый чай и болтала ножками под столом.
Папа отложил газету и, с улыбкой взглянув на синеглазую малышку, сказал:
У тебя хороший аппетит, Маш. Я сегодня дал тебе выспаться, в ближайшие дни тебе никуда не надо.
Как не надо? - от удивления Маша оторвалась от скучной газеты перед ней и взглянула на папу. Он настаивал чтобы та посещала врача каждый день до выздоровления, надеясь успеть в этот школьный набор до осени, чтобы не пропустить учебный год, и тут - не надо?
Да, дочка, ты отдыхаешь. Я поеду на работу, а ты останешься дома и будешь хорошо себя вести, как всегда - его улыбка была добродушной и веселой, потому что его дочка была просто образцовым ребенком, никогда не создававшим неприятностей или трудностей - Знаешь, я звонил сегодня с утра твоему врачу для записи, но дежурная меня остановила и сказала, что в том крыле прорвало какую-то трубу, и твой врач временно не принимает. Ближайшие дней пять можешь отключить будильник, и валяться сколько тебе угодно - главное, не до обеда - усмехнулся мужчина и встал из-за стола.
Растерянно проводив папу в коридор, глядя как он надевает свои туфли с помощью длинной обувной ложки, Маша растерянно перебирала пальчиками подол футболки - ей надо
Я и Лена 
webmaster@3iks.ru