какой-то транс. Ей ничего сейчас не хотелось ни делать, ни говорить.
— Пойдём, дочь моя... Это для твоего же блага! Пойдём... – рука падре легла ей на голову, и он скороговоркой прошептал короткую молитву.
Двое в чёрном оказались настоящими здоровяками. Они без труда подняли девушку и понесли за руки и ноги через всю комнату. Расположив её горизонтально лицом вниз, запястья и лодыжки накрепко привязали ремнями к лучам X-образной конструкции.
Под подбородком и низом живота у неё оказались относительно мягкие подушки, обтянутые кожей. Та, что под животом, была ещё и подвижной. Под скрип воротка она порядком приподнялась, заставив девушку выпятить зад.
— Что вы делаете? Что это? Зачем?.. – подала наконец она тихий голос.
— Это оливковое масло, дочь моя, – тут же отозвался священник. – Вот, сама понюхай...
Он поднёс к её носу небольшой флакон, из которого действительно исходил знакомый приятный запах, к которому примешивались какие-то цветочные нотки. Падре обильно смазал маслянистой жидкостью обе деревянные насадки. Затем в его руках оказалась небольшая резиновая груша с длинным медным наконечником.
Он набрал в неё немного содержимого того же флакона и обошёл принцессу сзади. По обе стороны от него оказались её разведённые бёдра. Прохладный медный носик взбодрил неожиданным холодком дремлющую нежно-розовую мякину полураскрытых малых половых губ. Масло приятно растеклось внутри, оросив стенки влагалища.
Подобной процедуре подверглась и попа. Падре сначала медленно ввёл в тугой девичий анус медный штуцер почти целиком, затем также плавно стал извлекать, постепенно выдавливая из груши порцию масла, предназначенную для заднего прохода.
Странно, но сопротивляться и вырываться совсем не хотелось. Приятный расслабляющий аромат натуральной смазки окутал комнату. Принцесса покорно плыла вниз по течению своих спутанных мыслей, воспоминаний и ощущений.
Гладко отполированный округлый конец большой насадки коснулся умасленных половых губ девушки и без труда продолжил движение вглубь её тела. Это лишь отдалённо напоминало ощущения от проникновения настоящего члена. В отличие от мужской тверди, прохладное и бездушное дерево не ласкало, а грубо подчиняло себе женскую плоть.
Падре снова подкрутил пару каких-то воротков, отрегулировав взаимное положение девушки и большого «члена». После этого к сочащейся маслом сжатой розовой звёздочке приблизилась малая деревянная насадка. Не обращая никакого внимания на сопротивление, она с лёгкостью миновала преграду и тоже устремилась в темнеющую глубь сантиметров на десять.
— Так не больно? – осведомился святой отец.
— Эээ... Не-а... – прозвучало еле слышно в ответ, – Можно даже ещё...
— Вот и хорошо... Эээ... Прости, что ты сказала?
— Говорю, можно ещё немного. Если нужно...
— Не торопись, дитя моё. Всему своё время...
Священник достал библию и принялся самозабвенно бубнить в полголоса молитву.
— Слыхал? Ещё, говорит, можно!.. Во даёт! – прошептал один здоровяк другому.
— Хех! Посмотрим, как она запоёт, когда падре начнёт крутить вон ту ручку!
Спустя минуту, рука священника коснулась рукояти и плавно провернула её. Первой в движение пришла большая насадка. Она неторопливо вторглась в полуспящее лоно и упёрлась в его свод. Затем та, что размером с огурец, почти полностью погрузилась в женский зад.
В тот же миг первая стала медленно покидать влагалище. Когда её толстый закруглённый конец вынырнул из любвеобильных губ юной принцессы, тонкая поползла прочь из попки.
Полный цикл возвратно-поступательных движений насадок соответствовал одному повороту рукояти, что вращал падре. Он делал это пока крайне медленно, внимательно прислушиваясь к звукам, которые издаёт принцесса. Однако та молчала и лишь тихонько сопела.
Сделав ещё несколько пробных оборотов, падре остановил процесс. Опытный инквизитор ещё немного подрегулировал механизм, чтобы его проникновения в девушку происходили под нужным углом. Затем капнул ещё масла на каждую из насадок и, сказав что-то на латыни, возобновил вращение