тушенки, полбулки ржаного хлеба, сухое молоко, яичный порошок, рыбные консервы, немного крупы и сахара! А ещё целая плитка настоящего шоколада! – целое состояние в нынешних суровых условиях!
— Довольно вас объедать! – с достоинством ответила Стелла – твоя мать добрая женщина. Кормит меня обедами, делится последним. Воспитанная и интеллигентная! Хорошая она у тебя! Это вам. Передай ей.
— Подожди, значит женщина может делать это самое не только для рождения детей? – не унималась Виола. Она до сих пор была в шоке от увиденного, да и от услышанного тоже!
— Ну конечно!
— А тогда зачем?
— Ну, во-первых, ради удовольствия! Это очень приятно! – Стелла мечтательно закрыла глаза и помолчала – Во-вторых, мы, женщины, имеем то, что можем дать мужчине или не дать! То, что они все и всегда хотят! А значит, мы имеем над ними власть! И глупо было бы не воспользоваться этой властью! Ну, а в-третьих – Стелла повернулась к Виолетте – научись уже говорить «трахаться» - а то задолбала уже своим «это самое»!.
Подруги весело и беззаботно рассмеялись.
— Ты говоришь – это приятно. – Виолетта была абсолютно серьёзна. – Я хочу попробовать.
— Лучше всего начни с мастурбации. Познай своё тело, что ему нравится, что нет, научись управлять тем, что ты чувствуешь и к чему ты стремишься!
— Мастурбация? А как это?
— Проще, чем ты думаешь! Я помогу тебе!
Стелла больше не пришла, ни на следующий день, ни потом. Виолетта отдала сумку матери, сказав, что это от Стеллы. Мать видимо всё поняла, только скорбно промолчала.
Франческа вернулась домой в скверном расположении духа. Она была сегодня в мэрии, пыталась выправить документы на выезд из столицы в провинцию. Чиновник департамента, с которым она говорила, оказался пренеприятнейшим типом, алчным, жадным, трусливым... Фу... Мерзость! Он ей сразу не понравился, едва она только вошла в кабинет – маленькие хитрые глазки бегают, сам неопрятный, одет небрежно. Отталкивающее впечатление. Как только он понял суть просьбы Франчески – выправить документы на выезд из города на двух человек – он сразу стал говорить, как это сложно в нынешние непростые времена, почти невозможно – короче, вымораживать взятку.
Женщина накрывала на стол, неприязненно звеня столовыми приборами. Даже сейчас, в условиях войны, она умудрялась изысканно сервировать скудный голодный стол, не изменяя себе и своим довоенным привычкам. Шел 1943 год. От мужа не было вестей из холодной и страшной России уже несколько месяцев. Франческа подошла к туалетному столику, достала инкрустированную шкатулку с драгоценностями, с горечью открыла её. Деньги у них давно кончились, да и в условиях военных лишений они стремительно обесценивались гигантской инфляцией. Франческа меняла вещи на продукты...
В шкатулке остались нитка жемчужных бус, бабушкина брошь с большим рубином, старинные массивные серьги и фамильное кольцо с бриллиантами. Всё это было мягко говоря винтажным, и потому никому не нужным – даже спекулянты на рынке не хотели такое брать. Ещё был подаренный мужем золотой брегет на цепочке – но это последняя вещь, которая напоминала о муже, и Франческа ни за что не хотела с ним расставаться. Она вспомнила тот последний день летом 41 года – день прощания. Сотни мужчин стояли на перроне в окружении своих родственников, коротая последние секунды перед отправкой на фронт. Все были в непривычно одинаковой новенькой форме, с воронёным оружием, бравировали жаждой быстрой победы над русскими, жидами и комиссарами... Франческа всё пыталась заглянуть в глаза мужа:
— А может... подумай...
— Не надо думать, с нами тот, кто всё за нас решит! – муж перебил её, не дав договорить. У него на жетоне
Союз двух сердец 
webmaster@3iks.ru