— Вы доверитесь шарфюрер местному фотографу? - саркастически улыбнулся Хармс.
— Мы завоёвываем Европу, чтобы при этом, стесняться местного фотографа? - резюмировал вопросом Лемке.
— Если так, то фотки надо будет размножить. Всё-равно бесплатно, - вдруг высказался Лерман, который несколько минут назад, ещё испытывал нечто вроде угрызений в душе.
— И мне достанется? - скромно поинтересовался молодой художник.
— А-а...? - взбодрился шарфюрер. - Всё-таки девочка была зажигательной!
Он возвратил портрет Кати назад парню, и сказал, - Рисунок замечательный. Береги его. В нём есть всё, лишь чуть-чуть чего то не хватает.
— Это чуть-чуть хорошо помнят мои руки, - облизнулся с улыбкой Лерман. - Ощущение верёвки, и одновременно её шелковистой кожи. Всё равно что дотронуться до причинного места.
— А я до него дотронулся, и не раз, - похвастался Лемке.
— Такое не в новинку, - возразил заведённый Лерман. - А приходилось ли в жизни встречать такое, чтобы кто-то при красных фонарях, затягивал шлюхе петлю на шее? Наверное нет, не приходилось. Но перед тобой сидит тот, кто это сделал с молодой, невинной девочкой. Понимаешь, каково это?
— А молодой невинной девочке, массировать письку, чтобы она при этом смирно стояла. Ты встречал это в своей жизни? - тем же дружеским тоном, охотно парировал Лемке.
Обстановка внутри неожиданно оживилась.
Двое коллег, увлеклись своими воспоминаниями и «приятными» переживаниями. Остальная публика следила за ними с тёплым интересом, абсолютно забыв про свой моральный гнёт.
Их возбуждал такой разговор, и возможно каждый из них жалел, что не прикоснулся к девушке в своё время, будучи ещё как живой, так и уже мёртвой. Показуха приличия перед сослуживцами, а так же перед местной публикой, обернулась теперь ностальгией о не совершённом. А «проклятый» Лемке, в который раз повторялся в гениталиях девушки, обрисовывая их всё более притягательными. Он смаковал промокшие от пота в этом месте колготки, где шарфюрер чувствовал теплоту первых выделений гормонов. И это ж надо, делать такое с девушкой при всех...Вот уж повезло!
Лерман не унимался, охотно себя демонизируя тем, что он всё-таки первый человек в данном столетии, будучи светским человеком, а в душе он ещё чувствовал себя именно таковым, который так-же при всех на виду, искусно и не торопясь, затянул на шее девушки петлю хулиганско-садистским методом, от чего молодая красавица, повесилась особенно приятным для публики образом, откинув головку далеко назад. Лерман даже назвал это эффектом Дездемоны, задушенной за яблочко, только в данном случае не пальцами, а тугим узлом от петли. И именно этот, «его метод», удлинил «прекрасное» шоу, сделав его более жгучим и предельно сексуальным. В ответ на это, Лемке попытался найти более весомый аргумент для своих эротических амбиций, но не найдя ничего нового, лишь углубился в деталях, упомянув о том, что «окорочка» девушки, очень сильно сомкнулись в области промежности, когда верёвку резко подтянули.
Подчёркивая данный эпизод, Лемке задал вопрос, - И вот чья-нибудь рука, кроме его руки, при подобных обстоятельствах, испытывала, или ощущала нечто похожее в этом же столетии?
Всё это не могло не вызывать «светлый оптимизм» у присутствующих, рисующих недалёкое будущее с чередой «приятных» событий и возможностей, в неоднократных реваншах относительно местных девушек.
Хармс по своему обыкновению, неожиданно провозгласил тост за прекрасных дам.
И если бы прекрасные дамы его окружения, слышали бы данный келейный тост, то они бы узнали много нового о мужских страстях, и о «галантности» к дамам.
После данного тоста, и последующих обсуждений после него, «кворум» пришёл к общему согласию, что цинизм, это самое правильное в отношениях к слабому полу, и к чёрту надоевшую хрестоматийную романтику. Прогресс ищет всегда чего-то нового,
Мы с приятелем вдвоем, маму весело еб..м 
webmaster@3iks.ru