Мы репатриировались в Израиль в 1989 году. Мне тогда был всего годик от роду. Приехали тремя семьями: родители со мной маленьким, родители отца и родители матери. Сначала снимали одну квартиру на три семьи, потом взяли три льготные ссуды и купили новую шестикомнатную квартиру в Рамат-Гане. Это было в начале 1990 года. Тогда это было еще дешево. Жили дружно. Родители устроились сразу по специальности: программистами. А бабушки и дедушки работали сначала на уборках, но потом, когда хорошо выучили иврит и сдали экзамены, стали тоже трудиться по специальности – врачами, учителями и инженерами. Очень быстро выплатили ссуды, потом скопили еще денег, и купили еще квартиры.
Я с четырех лет пошел в садик, потом в школу. Иврит стал для меня таким же родным языком, как и русский, хотя в семье все говорили на русском. Я с детства очень много читал, причем, на трех языках: русском, иврите и даже по-английски. Поэтому, как видите, пишу по-русски без ошибок. Ну, и компьютерный редактор, тоже, мне в этом помогает.
Когда мне исполнилось 18 лет, я пошел служить в израильскую армию – ЦАХАЛ. Взяли меня в танковые войска – служил ремонтником израильских танков «Меркава».
Что такое танк «Меркава» - это отдельный разговор. Это совершенно уникальная машина, напичканная электроникой под самую завязку. И, разумеется, иногда это все надо чинить, тестировать и испытывать. Вот этим мы и занимались. С нами служили и девушки. Разумеется, у них была своя казарма, но все это было рядом – на одном «басисе» - («военной базе»). И девушки служили с нами на равных. Мало того! Они даже часто были старше нас по званию и даже нашими командирами. Ну, у меня командир был парень. А вот проверяли нашу работу именно девушки. Контроллеры («саярим») были именно они. Одну из них звали Рахель. О! Это была обалденная красотка! Отец у нее был сефардский еврей, а мать – ашкеназка из России. Поэтому смесь там был совершенно сногсшибательная! У нее были темные волосы и смуглая кожа, и при этом неземной красоты голубые глаза (что у сефардов почти не встречается). И еще одно ее отличало от других девушек: она была ярой феминисткой. Поэтому принципиально не брилась. У нее были густые небритые подмышки, которыми он часто «светила», когда было жарко, и она оставалась в одной майке и с открытыми руками и плечами. При этом она никогда не пользовалась духами и дезодоронтами, хотя душ принимала каждый день. За небритые подмышки, пацаны прозвали ее «Саерет-месуерет» («Волосатая проверяющая»). Девки ее дразнить боялись – он и врезать могла, если что. У нее, говорят, был коричневый пояс по-карате, и даже парни ее побаивались. Фигурка у нее тоже была, что надо. И армейская форма ей очень шла, хотя она ее и не перешивала, как другие девушки, а принципиально ходила в том, что выдали при поступлении на службу. Ну, у каждого свои «мухи в голове».
Рахель была очень серьезной девушкой. Ни с кем не флиртовала, никого из парней к себе не подпускала, очень ответственно относилась к своей службе, а в свободное время читала книги. Причем, очень хороших авторов: Агнона, Бялика, Башевиса-Зингера, Шолом-Алейхема и других. На иврите, разумеется.
Я на нее «запал» сразу, с первого взгляда. А она, как-то, не очень обращала на меня внимание.
Однажды она принимала у меня работу – я только закончил очередной ремонт.
Стояла жуткая жара. База находилась в Негеве (это наша пустыня на юге Израиля) и температура доходила до 40 градусов в тени. Поэтому одеты мы все были «по-легкому», но все равно,
Член и дилдо для Иры 
webmaster@3iks.ru