как и всегда, тихий и задумчивый. Канзас была с головой влюблена в него, как, наверное, и все остальные. Букер заслужил уважение парней и сердца девушек.
Я была не такой. Букер мне нравился... очень, но не в том смысле. Я считала, что у Букера есть вши, понимаете? И была достаточно юна, чтобы в это поверить.
— Букер тоже переходит в среднюю школу Буэна-Парк, - взволнованно сказала мне Канзас в последний день шестого класса. Букер - то, Букер - се. Она была единственной, с кем он на самом деле разговаривал. Поскольку мы тусовались вместе, иногда он говорил и со мной, но не много. У нас было не много общего, кроме того, что нас обоих интересовала Канзас.
В средней школе Букер начал покупать для нас эти огромные печенья. Одно - для Канзас, одно - для меня. Себе он их никогда не покупал, даже не объясняя почему; он просто делал это, и все. Мы втроем сидели на трибунах во время ланча, меняли Rice Krispie Treats на Gushers и бросали кусочки сэндвичей с арахисовым маслом и желе голубям.
Мы втроем пошли в среднюю школу Санни Хиллз, и тогда все изменилось. Букер и Канзас всегда были друг с другом. Я сидела и наблюдала за тем, как соприкасались их руки, когда они шли, как они всегда первыми искали взглядом друг друга в помещении, как проводили все больше и больше времени вместе без меня, и вот однажды они вошли в школу, держась за руки. Букер поцеловал Канзас у ее шкафчика, и мое сердце вспыхнуло огнем.
Я чувствовала себя такой... одинокой.
Когда мы были младшими школьниками, шестнадцатилетними и водили машину как пара идиотов, по очереди садясь за руль таратайки Букера и смеясь над тем, как Канзас водит машину, виляя, все изменилось. Однажды Канзас ушла домой пораньше, чтобы подготовиться к промежуточному экзамену, и мы с Букером вечером решили попрактиковаться в вождении на парковке местного муниципального колледжа, когда там не было машин.
Я привыкла, что все мне говорили, что я езжу слишком быстро, что мои повороты слишком резкие, но Букер был другим. Он никогда не говорил мне, какая я отстойная. Просто положил руку на мою, мягко поворачивая руль, и тихо учил меня, что значит водить как нормальный человек, а не как гонщик.
— Мягче, - говорил он. - Убери ногу с газа. Медленно. Не полностью, а чуть-чуть.
В этом был весь Букер: он не осуждал, не принижал, не заставлял чувствовать себя дерьмом. Он просто помогал.
Я практиковалась в вождении несколько месяцев, но в тот вечер наконец-то научилась водить машину. Я поняла, что автомобиль - это не просто машина, которой нужно управлять, а часть тебя, твое продолжение. Ты должен быть с ней осторожен, как был бы осторожен с самим собой - смотреть в обе стороны, прежде чем перейти улицу, понимаете? Защищать машину, как защищал бы себя.
— У тебя получилось, - сказал Букер, улыбаясь своей однобокой улыбкой.
Я усмехнулась. Он был прав, я наконец-то поняла! Я припарковала машину и выдохнула, исполняя маленький счастливый танец, который заставил Букера хихикать.
— Ты - сумасшедшая, Джун.
Только Букер и мой папа называли меня Джун. Папа умер за год до этого. Мне до сих пор было больно думать о нем: о том, как он будил меня по утрам в субботу к мультфильмам, чтобы мы могли вместе смотреть их и есть вафли; о днях, когда он забирал меня из школы пораньше, чтобы мы смогли попасть на утренний сеанс в местном кинотеатре; о том, как он никогда не позволял мне чувствовать себя
Эх Тамара... 
webmaster@3iks.ru