– Ну, что ты такое говоришь, Анечка? Неужели ты так думаешь. Ты же меня знаешь «как облупленного». Я любил тебя и буду продолжать тебя любить!
Я не успел договорить, слезы навернулись на глаза. Так мы долго сидели, смотрели друг на друга, слезы медленно катились по щекам, но мы их не вытирали.
Мне трудно передать словами чувства, испытанные этой ночью. Мы с Аней провели её в разговорах, обнявшись, и тесно прижавшись друг к другу. Она склонила голову на мою грудь, я смотрел в потолок, перебирал её такие родные мягкие волосы.
Что я испытывал? Нет, у меня не было досады от мысли, что кто-то до меня «распечатал» этот так оберегаемый мною «сосуд», наоборот, пропало искушение самому однажды не удержаться и. .. Да, это навязчивое «и», вечная дилемма войти и не выйти.
– Признайся честно, – нарушила наше молчание она, – ты теперь меня презираешь?
– Ты говоришь так, будто не знаешь меня совсем. Презираешь вовсе не подходящее здесь слово.
– Я знаю, ты меня, наверное, жалеешь?
– И это слово здесь не подходит. Я просто тебя понимаю и принимаю. Неужели ты можешь серьезно думать, что я разлюбил тебя из-за того, что ты перестала быть девочкой? Анечка, я люблю тебя, люблю ту девочку, которая лежала на мне, с лицом, покрытым снегом. Эта картинка так и стоит перед моими глазами, я запомнил её на всю жизнь!
– Я тоже хорошо помню этот момент, Петрович, и я тоже полюбила тебя именно в тот момент. Но, получается, что я тебе «изменила», предала тебя?
– Ничего и никого ты не предала. Главный виновник того, что произошло, это я сам. У меня не хватило мудрости предостеречь тебя, объяснить, как опасно увлекаться, поддаваться сиюминутным желаниям. А главная вина лежит, конечно, на этих подонках, которые напоили вас «ершом».
– Чем-чем? Каким ещё ершом?
– Ну, ты совсем ещё ребенок, Аннушка! Пиво с водкой так называют. Фильм помнишь, который перед Новым годом крутят по ящику «Ирония судьбы или с. ..»? Приятели подливали в пиво водку, и Женя Лукашин очухался только в другом городе в чужой квартире. Вот и эти ваши «приятели» делали то же самое, так что и ты и твоя подруга Ира просто «растаяли» под воздействием этого напитка. Контроль сознания просто отключился и включились инстинкты.
– Но, ты теперь, наверное, не захочешь меня? Я имею в виду, не захочешь войти в мою вагину, после того, как там побывал другой, чужой член?
– Ну что ты, милая! Ты слишком всё усложняешь. Никаких физиологических следов этого мерзавца в тебе уже давно нет. Кстати, вы не заявили в милицию о том, что вас изнасиловали?
– А что, надо было? Разве они нас изнасиловали? Мы же сами их к себе позвали.
– Нет, ну вы, в самом деле, как дети малые! Конечно же, это было изнасилование, вы что, не понимаете? Ты же говоришь, что сопротивлялась. А Ира, для которой, как ты говорила, была дорогА её девственнось, ничего не предлагала?
– Мы, как-то не подумали об этом, первым делом кинулись застирывать простыни, чтобы у администрации гостиницы не было претензий.
– Глупышки! Вы уничтожили главные улики.
– Но, мы, вроде бы, сами «подставились».
– Ты говоришь, что сопротивлялась, отпихивала его.
– Да, сопротивлялась, и даже расцарапала ему руки.
– Так это же ещё одно доказательство, что всё было не добровольно. Царапины, его биоматериал под твоими ногтями и сперма во влагалище это же стопроцентное доказательство изнасилования. И кровь, главное, кровь.
– Мы с Иркой просто с ума сходили утром, рыдали как дуры.
Anima Sola. Продолжение 
webmaster@3iks.ru