работам. И только дома мне казалось, что моим родителям все равно — я получал лишь тихое одобрение и небольшую улыбку от мамы и ворчание от отца. Грег высмеивал меня за то, что я ботаник. Ему самому в школе приходилось ходить на дополнительные занятия по математике.
В последние годы учебы в средней школе Грег увеличил частоту и силу, с которой он регулярно избивал меня под видом "братской любви", и папа, казалось, только поощрял это. Джоан хихикала и игнорировала меня. Однажды мама застукала меня за тем, что я пытался приложить лед к синяку над правой почкой, и подержала лед там пару минут, сказав, чтобы я не провоцировал своего брата.
— Но, мама, я ничего не делаю и не говорю. Я стараюсь держаться подальше от него, но, если он может, он всегда наносит удары так сильно, как только может, когда я прохожу мимо. — И добавил: — То, как папа поощряет это, и то, как Грег относится ко мне, создает ощущение, как будто я родился не в той семье.
Мама выглядела так, как будто хотела что-то сказать, но передумала и вместо этого сказала:
— Я поговорю об этом с твоим отцом и братом и попрошу их не приставать к тебе. Ты не так крепок, как они. Я думаю, они просто не думают об этом.
Думаю, пару дней спустя мама, должно быть, поговорила с ними, потому что Грег начал чаще приходить в мою комнату, каждые несколько дней, и бить меня в живот, когда я спал. Папа никогда ничего не говорил, но если мужчина мог изобразить ухмылку и улыбку одновременно, то это был он!
Я постоянно был в синяках и с одеждой, которая никогда мне по-настоящему не подходила. Я тщательно следил за тем, чтобы никто в школе никогда не видел результатов моих избиений, но однажды мне пришлось бежать по дорожке на уроке физкультуры, и я споткнулся, когда кто-то в шутку бросил в меня металлический прут, в результате чего я упал и получил глубокую рану на руке. Меня отправили в медицинский пункт, и школьная медсестра, пожилая женщина по имени миссис Эрскин, попросила меня снять рубашку, чтобы она могла очистить и перевязать рану.
— Гарри, милый, все в порядке, эта пожилая леди вырастила троих сыновей, и у тебя нет ничего такого, чего бы я не видела. Мне нужно почистить рану, чтобы убедиться, что она не заразна.
Поколебавшись несколько мгновений, я снял рубашку, стараясь убедиться, что миссис Эрскин не увидит последние синяки, которые Грег нанес мне два дня назад. Через несколько минут я расслабился, и, хотя рана довольно сильно болела, она промыла ее и наложила на рану красивую и тугую компрессионную повязку. Когда она закончила, я повернулся и надел рубашку, и тогда миссис Эрскин увидела огромную черно-желтую отметину на моей спине.
— Гарри! — выдохнула она, — Ты в порядке?
Я попытался преуменьшить это, так как знал, что в моей семье никто не любит стукачей:
— Я в порядке, миссис Эрскин. Должно быть, я упал несколько дней назад и не понял, что ушибся.
Она ни на секунду не купилась на это, но ничего не сказала и отправила меня восвояси. В то время я этого не знал, но она сообщила всем учителям, что, по ее мнению, кто-то избивает меня, и чтобы они были внимательны относительно к мне.
Одним из непреднамеренных последствий того, что за мной наблюдали все учителя в школе, стало то, что в выпускном классе мои учителя объединились, чтобы помочь мне, хотя я об этом и не знал. Они поняли, что
Встреча, которая запомнилась надолго 
webmaster@3iks.ru