покусывала губу и постанывала, а через какое-то время стала делать встречные движения, то привставая, то насаживаясь на меня. Кажется, Ира входила во вкус, расслабилась и получала удовольствие. Мне хотелось, чтобы она кончила первой. Я взял ее руку и просунул ее меж нашими животами. Она поняла, что от нее требуется и начала ласкать свой клитор. Когда она забилась в оргазме, я вынул член, и белые капли спермы слились с цветами ландышей у нас под ногами. Я отпустил Ирину ногу, а Ира обхватила меня за шею и устало повисла на мне, часто дыша и сглатывая.
— Ах, вот они где! — услышал я за спиной. — Мы ждем завтрак, а они тут любовь крутят. И как это называется, Владимир Андреевич?
Я обернулся. Перед нами стояла бойкая хохотушка Ольга. Ира подняла кроссовку и подхватила снятую штанину. Так с одной голой и босой ногой и побежала в лагерь, придерживая спадающие треники. А я поспешно убрал в штаны измазанный в крови поникший член.
— Ай-яй-яй, как не стыдно девушек совращать! — упрекала меня Оля. — Вот всё про вас Нине Андреевне расскажу.
— Не надо, Оленька! — взмолился я. — Все, что хотите для вас сделаю! Что я могу сделать для вас?
Я даже перешел на «вы», попав в зависимость от этой девчонки. Ольга же наоборот, почувствовав власть надо мной, подошла и, нагло глядя мне в глаза, сказала:
— Что сделать? Теперь ты мой раб!
Она запустила руку мне в штаны и больно сдавила яйца. Я закатил глаза, но терпел, не издавая звуков.
— На колени!
Она потянула меня за яйца вниз. Я опустился.
— Лижи! — Ольга спустила до колен брюки.
Ну, такое рабство мне по душе. Я люблю делать женщинам куни, тем более, что девятнадцатилетним девицам мне еще делать не приходилось. Надо сказать, вообще до прошедшей ночи самой молодой моей любовнице было двадцать восемь лет. А тут — две девственницы подряд и еще одна молоденькая пися перед носом. Я обнял Ольгу за попу и присосался к ее цветку. Пока я лизал половые губы и засасывал клитор, возбуждался сам. Ольга стонала и извивалась, я нащупывал языком вход во влагалище, и испытывал непреодолимое желание проникнуть туда членом. Я поднялся, обнял Ольгу и зашептал ей на ухо, хотя мы были одни:
— Не хочет ли моя госпожа пустить презренного раба в ее сокровищницу?
— Потом, — ответила она, натягивая брюки. — После завтрака. Пошли в лагерь.
После завтрака мы играли в бадминтон. Потом пошли поплескаться в речушке. Речушка была переплюйка. Шириной метров десять, а глубиной, ну, скажем, Зое едва по пояс, а Наташе — и трусиков не намочит. Тем не менее, было довольно жарко, девушки затеяли игру с мячом, носились и брызгались, визжали, а я участия в игре не принимал, просто сидел на берегу и смотрел на девчонок. Ира уже, кажется, простила меня за утреннее происшествие. Если за завтраком она еще поглядывала на меня косо и сердито, то теперь в ее взглядах не было неприязни, было даже кокетство. Во время игры она нагибалась, показывая мне попку, а пробегая мимо меня, нарочито мотала головой и задевала меня косой.
Когда мимо меня пробежала Ольга, я поймал ее за руку и напомнил, шепнув на ухо:
— Завтрак уже был...
— Потом, — хихикнула Ольга. — Позже.
Когда игры в воде закончились, Ира и Зоя отправились готовить обед. Оля пошепталась о чем-то с Наташей и Любой. Потом Люба с Наташей куда-то ушли. Я подошел к Ольге, решив снова напомнить о ее обещании:
Пытка Натальи 
webmaster@3iks.ru